Ага, вот меня и хватились. А может быть, даже и обнаружили. Всё равно не вернусь, пусть лучше точное направление дадут.
— Да.
— И что это значит? — Голос Мартина был спокоен и сух.
— Это значит, что нам нужен «язык». И Маша. Но сначала «язык». Потому что «язык» — это информация. Дайте направление.
— Разведчик хренов. Ладно, поздняк метаться, раз такое дело. Потом с тобой разберёмся. Твой план?
— Взять гада. По возможности живым. Меня хорошо учили, Мартин. Не волнуйся.
— Ну-ну. Только зря не рискуй. Значит, так, твой объект от тебя на юго-юго востоке. Расстояние — триста пятьдесят метров. Уже триста пятьдесят пять.
— Понял. Не отключайся и корректируй. Я сам отключусь, когда подберусь ближе.
Это оказалось не очень сложно. Вероятно, киркхуркх не был как следует обучен ходить по лесу. А возможно, в его мире и вовсе не было лесов. Или были, но совсем не такие.
Как бы там ни было, но шуму он производил достаточно, чтобы Женька засёк его первым.
Вот он, красавчик. Вооружён и насторожен. Хотя наверняка устал, потому что не первый час движется по чужому лесу в чужом мире и не встречает явной опасности. А когда опасности нет, долго удерживать внимание на должном уровне трудно… Сбитая Маша уже не в счёт. Нет, лучше не будем рассчитывать на то, что его бдительность притупилась. Себе дороже.
Приём был стар как мир и надёжно проверен многими поколениями разведчиков и диверсантов.
Метко брошенная вперёд и чуть в сторону шишка (то есть этот продолговатый и сухой чешуйчатый плод очень был похож на сосновую шишку) отвлекла внимание пятиглазого ровно на то время, которое потребовалось Женьке, чтобы выскользнуть сзади из-за дерева, подпрыгнуть и рукояткой «вальтера» нанести врагу сокрушительный удар по затылку.
Это сон, решила Маша и закрыла глаза. И тут же широко распахнула их снова, одновременно пытаясь вытащить левой здоровой рукой «беретту» из набедренного кармана.
Потому что это был не сон.
Персонажи из сна могут иметь самый причудливый облик и выглядеть сколь угодно реально.
Но они не пахнут.
От этого же склонившегося над ней человеческого существа отчётливо несло мужским потом и звериными шкурами. Что и неудивительно, потому как именно из звериных шкур и состояла его одежда.
Человеческого существа?
Да, это был человек. Мало того — мужчина. Громадный и мускулистый, не меньше двух метров ростом, он наклонился над Машей, левой рукой опираясь на колено, а правой на копьё, и глядел на неё живыми тёмно-карими глазами, в которых светился интерес пополам с лёгкой настороженностью. Его длинные чёрные, давно не мытые волосы были перехвачены на лбу кожаным ремешком, а нижнюю часть лица скрывали густые усы и борода.