– Ясно, а то бы нам очень помогли войска московитов, если бы они вторглись в шведскую Ливонию, – озабоченно проговорил Кристиан, пощипывая клинообразную бородку.
– Я сообщу о том царю Михаилу, Ваше Величество, – обещал я.
– Хорошо, барон. А правда что ваша держава граничит с китайским царством? – внимательно посмотрел на меня король.
Теперь он будет выспрашивать меня об Ангарии, обречённо подумал я. Так и произошло, битый час я объяснял Кристиану обстановку на северо-востоке Евразии. В течении этого часа я успел подарить ему второй подарочный "Песец" и показать в деле карабин, разнеся в мелкие осколки несколько бутылей с вином, к искренней радости монарха и ужасу лакейской братии, разбежавшейся по углам. Кузьмин, распотрошив свой рюкзак, показал датскому королю небольшой пока товарный ряд Ангарии. Помимо прочего, Кристиану жутко понравились наши спички, он счёл это весьма полезным товаром, что логично, при его рациональном характере. Однако и золото – и монеты и слитки, ему также весьма понравились, как ни странно.
– Вы на каждой своей вещице ставите сей знак? – показал Кристиан на гербовый знак Ангарии – пикирующего сокола.
– Конечно, Ваше Величество, – склонил я голову.
– Интересное дело, барон, – проговорил король, вертя грубыми пальцами изящную золотую вилочку, также ему подаренную.
– Хорошо. что вы решили явить себя Европе, – продолжал монарх.
– Значит, вы продаёте нам Эзель? – улыбнулся я, обливаясь потом от нетерпения.
– Да, как говорил Ганнибал, вы должны будете поставить пять сотен ваших ангарок, – выговорил название карабина Кристиан, – для нашей армии в Норвегии. Ещё я желал бы увидеть ваших офицеров у полковника Торденшельда. Насколько я понял из слов Ларса, именно ваши советы помогли Московии занять Смоленск и Чернигов у поляков.
Я гневно посмотрел на Белова и показал ему глазами на полковника. Тот лишь кисло улыбнулся, пожав плечами. А датский монарх, тем временем, продолжал:
– Надвигается война, барон и если Дания снова проиграет, то это поражение станет для нас катастрофой – мы уже не остановим шведов.
– Они будут откусывать от нас по кусочку, – посмотрев на меня тяжёлым взглядом, проговорил Ганнибал. – Аксель не должен выиграть.
Сунгари, ноябрь 7150 (1642).
Ранее утро на Сунгари. Самый конец осени и на деревьях уже почти не осталось срываемой ветром жёлтой листвы. Снега ещё на удивление мало, на земле зияют огромные проплешины мёрзлой и мёртвой растительности. Река и не думает покрываться льдом и сквозь тёмную толщу воды можно увидеть стелящуюся по дну шелковистую и гибкую траву, послушную во всём течению. Из-за голых деревьев прибрежной рощицы в утреннем сумраке вдруг показалась крупная тень, направляющаяся к протоке. То был сохатый, хотевший перейти неглубокую для его длинных ног водную преграду, чтобы уйти в лес, к своим кормовым местам. Вот только осталось перейти протоку, чтобы оказаться в темнеющем совсем рядом лесу. Лось ступил в холодную воду. Ишь ты, покачал он головой, да тут полно вкусного! Едва великан сунул морду в воду, чтобы схватить губами пучок-другой речной травы, как его большие, чуткие уши уловили приближающиеся посторонние звуки. Из леса, куда так хотел попасть лесной великан, на берег протоки сначала острожно показался всадник на коне, а затем вышло несколько оленей.