Владиангарск, ранняя осень 7151 (1643).
В небольшом городке, поставленном в полукилометре от крепости, начался аврал. Пришедший из Енисейска пароход 'Молния', тащивший две баржи, привёз часть царского переселенческого каравана. Эти рейсом прибыло пять сотен крестьян, которых надо было разместить, накормить и обогреть, а также обследовать на предмет заболеваний да повывести кишащих на некоторых людях паразитов. Тех же, к кому не было никаких нареканий и все члены семьи здоровы, проходили, после помывки в бане из огороженной части городка в неогороженную. Причём попасть на ту сторону можно было только через одноэтажное небольшое здание пункта миграционного контроля. Выходили из него уже граждане Ангарского княжества, с карточкой семейного учёта и предписанием к поселению в том или ином посёлке. На этот раз кроме пары сотен крестьян нижегородских земель, было полторы сотни башкир и двести посадских человек из Нарымского городка, бунтовавших против новых воевод в прошлом году. Всех этих людей надо было пропустить через эту службу до того, как придёт 'Гром' и 'Ураган' с оставшимися в Енисейске людьми. Тем временем, на участке между Енисеем и Кетью прокладывался путь – настилались гати, мосты через многочисленные небольшие речушки, вырубались просеки, основывались дополнительные острожки – и всё это за ангарское золото. Царь Михаил желал иметь на этом, не столь длинном участке пути, что шёл посуху, хорошую дорогу. На Урале, втором пешем участке пути, от притока Тавды до притока Камы, уже всё было устроено.
На первом пароходе прибыл и боярин Беклемишев со свитой из нескольких дьяков и московских дворян. Среди прочих был и посланный лично царём Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин, сын бедного псковского помещика, который совсем недавно стал служить в Посольском приказе. Михаил Фёдорович лично пожелал отправить этого молодого ещё чиновника в Ангарию, послушав дельный совет головы Посольского приказа думного дьяка Фёдора Лихачёва.
Московские гости чинно сошли с парохода и оглядываясь по сторонам, проследовали за головой Ангарского приказа Василием Беклемишевым, которого распирало от гордости. Его уверенный вид говорил о том, что, в отличие от всех остальных, приказной голова в Ангарии свой человек. Вот и с воеводой граничного городка он обнялся по-братски.
– Воевода Ярослав Ростивлавлевич! – обратился к Петренко Беклемишев. – Покуда твои люди отдарок царю нашему, Государю великому Михаилу Фёдоровичу отсчитывают, ты бы князю вашему Соколу Вячеславу Андреевичу, по радиву обсказал, дабы иль он в енту крепость пожаловал, аль мы к нему бы прибыли.