— Вы о девушке? — переспросил я. — Она не человек, тифлинг.
— То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?
— Да, разумеется, — кивнул я. — Она официальный член группы.
— Группы?
Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:
— Это она, верно?
— Она самая.
— Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, — покачал головой унтер. — Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?
Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооружёнными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колёса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.
От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Весёлая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалёванных зелёно-жёлто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело ещё несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли ещё двое ополченцев и староста в форме старшего урядника[75], с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьёзно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит — на что ему зря глаза мозолить?
Я завёл машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твёрдую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.
— Чем здесь кормят? — задала Маша самый естественный для себя вопрос.
Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так — всё в порядке, всё та же Маша, ничто не изменилось.
— Хм… Традиционная кухня — это тебе о чём-нибудь говорит?
— О больших порциях, — вздохнула Маша мечтательно. — О вот такущих!
Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.
— Ну да, так тоже можно сказать, — согласился я.
Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Весёлой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали — это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.