— Тогда всё равно простыни понадобятся, — сказал мой бывший сослуживец.
— Это зачем? — с подозрением спросила усатая тётка, обернувшись к нему.
— Плакаты им писать, объяснять, что делать.
— Демон с вами! Грабьте, — в сердцах махнула она рукой.
ГЛАВА 40,
она же последняя, в которой герой всего лишь размышляет о превратностях судьбы
В той суете, что поднялась после того, как мы решили устроить вылазку и связаться с фортом, я не участвовал. Без меня справятся, не маленькие. Сел в номере на пол, рядом с непривычно тихой Машей, да и взялся за самое успокаивающее занятие — чистку оружия. Разобрал свой «кольт», так удачно отстрелявшийся, и не спеша взялся за него.
— Ты уверен в том, что задумал? — спросила Маша.
— В том, что надо идти приступом на «Барабан»? — переспросил я. — Уверен, конечно, иначе бы и не предлагал.
— Я не об этом… — чуть поморщилась она. — А о том, что всё у тебя получится?
— Конечно! — кивнул я с преувеличенной решимостью. — У меня всегда всё получается.
— Да ладно болтать, я серьёзно, — отмахнулась Маша.
— Ну а какой у нас выбор? — спросил я. — Выбора у нас не стало с того момента, когда мы за Пантелеем в поход пошли. Так что остаётся делать, что назначено, а выйдет из этого уже только то, что выйдет. И никак иначе.
— Иначе никак… — эхом ответила Маша.