Васька замолчал с многозначительным видом. Да и было с чего такой вид иметь — если он прав, то и впрямь попасть так, чтобы разрушить пергамент с управляющим заклятием… В следующий раз меткости может и не хватить. А вот насчёт взорвать…
— А срубить башку?
— Можно, — кивнул собеседник. — Но топор завязнет, или чем там рубить собираешься. Я же не просто так рассказывал, как его песком набивали.
— Ага, — кивнул я, подтверждая, что усвоил информацию. — Вась, так что у нас с преступностью деяний в этом случае?
— Если реально, то никак, — поморщился Васька. — Вампиры вне закона, нигде не сказано, что по отношению к ним существуют запретные чары. Другое дело, что этот самый вампирский голем напал на человека. Это уже преступно, однако…
Васька лишь скроил совсем тоскливую гримасу, и я закончил фразу за него:
— …Никто не может доказать, что этот вампир-голем был работой рук упомянутого колдуна.
— Верно, соображаешь, — подтвердил некромант. — Если даже магическое воздействие между ними засекли, то колдун всегда отмазаться может. Скажет, что обуздать чудовище пытался. И то, и другое — управляющие заклятия.
— Хорошо, — кивнул я разочарованно. — А что по второму покойнику?
— По второму, если честно, тоже не всё в порядке, — без энтузиазма сказал Васька. — И тоже слабо доказуемо.
— Что именно? — уточнил я.
— А то, что в покойнике ничего не осталось. Его даже подъять невозможно.
Васька так и сказал — «подъять». Надо же, каких мы слов нахватались, это тебе не простецкое «поднять».
— Ты объясни, я всё же в некромантии этой твоей…
— Чтобы труп подъять, надо хоть за что-то зацепиться. За сознание умирающее, за след души — за что угодно. Надо установить связь между малым — отрезанным пальцем, например, и целым, что лежит в круге. А в этом — пустота, будто он никогда живым и не был. Хоть пополам его пили, всё без толку. При этом ясно, что был он живым, и есть на нём след заклятия, которым это проделано.
— Прочитать сможешь?
— Не, куда мне! — отмахнулся Васька. — Очень сложное. И ожог у него на груди от сгоревшего амулета. Думаю, что в этом амулете и было заклятие прошито. Как клиент помер, так его и почистило.
— Ты об этом говорила? — спросил я Машу.
— Об этом, — подтвердила она. — Этот амулет — телепорт, но для нематериальной составляющей.
— А ты откуда всё это знаешь? — решил я уточнить.
— Оттуда, что это не Пантелея работа изначально. Он его модифицировал. Такие амулеты для перемещения духа делал ещё мой учитель.
— А Пантелей… — начал я догадываться.
— Пантелей тоже его ученик, — сказала Маша. — Только разошлись они раньше, лет сколько-то там назад.