Степан сидел за столом, перед ним стояла огромная чайная кружка, возле неё на тарелочке два бутерброда — с сыром и колбасой.
— Да вот, всё пожрать некогда, — сказал Степан, перехватив мой взгляд. — Хотите чаю?
— Нет, спасибо, только что напились, — отказался я.
— А девушка? — уточнил Степан.
— Нет, спасибо, — пискнула Маша, подавленная размерами человека, сидящего перед нами.
Непривычного посетителя Степан поражал. Росту в нём было больше двух метров, а весу больше ста пятидесяти килограммов. Ладони как лопаты, пальцы как обрубки черенка от неё же. Кожаную форменную куртку он снял, сидел в серой рубашке с расстёгнутым воротом, рукава которой очень выразительно обтягивали бицепсы толщиной с бедро нормального человека. Плечи были ровно в два раза шире моих, хоть я на узкоплечесть не жалуюсь.
Голос у Степана соответствовал внешности. Казалось, будто какое-то чудовище научили говорить, а потом заперли в металлической бочке. Вот оно оттуда и вещало. Лицо же нашего станового пристава производило обманчивое впечатление. Эдакое сонно-туповатое, круглое, маленькие глазки близко к носу, а эмоции на нём вообще не отражались. Тот, кто принимал его за дурака, потом обычно в этом раскаивался — Степан был ещё и умён как змий, — именно благодаря ему в городе, несмотря на всю местную вольницу, было относительно тихо.
— Тогда говори, с чем пришёл, — сказал он.
— Да я, собственно говоря, по поводу позавчерашней драки в «Дальней пристани»… — начал я издалека.
— Колдуна хочешь в розыск объявить? — сразу сократил мою речь до необходимого минимума Степан.
— Хочу. Откуда знаете?
— У меня вот телефон есть, — похлопал он огромной ладонью по такому крошечному под ней телефону в деревянном корпусе. — И у Васьки-некроманта такой же есть. Техника называется.
— Ага, понял, — с уважением кивнул я. — Так что?
— Доказательств маловато, вот что. Ты же десять тысяч княжеских срубить хочешь, верно?
— Ну да, — кивнул я.
— Тогда надо, чтобы Тверь его в розыск подала, а не мы, — покачал он головой. — Нету нас таких полномочий — на княжескую премию розыск объявлять, ты же знаешь. А как они такие бумаги издают, лучше даже не вспоминать. Вроде как ёжика рожают против шерсти.
— Есть способ… — сказал я, сложив ладони перед грудью и глядя в потолок.
— Есть, — согласился Степан. — Я могу его в розыск объявить как свидетеля. Нашлись люди, подтвердили, что видели его в сопровождении обоих убитых. Значит, пускай объясняется перед законом.
— Именно, — кивнул я. — Вот и объявите. Я и начну помаленьку, хоть полномочия заимею. А дальше видно будет, подаст его Тверь на княжеский приз или нет.