Умение Элизабет владеть собой вскоре рассеяло его беспокойство. И, так как раздосадованная и разочарованная мисс Бингли не посмела напомнить об Уикхеме более прямым образом, Джорджиана со временем также пришла в себя, хотя и не настолько, чтобы снова принять участие в беседе. Мистер Дарси, с которым она боялась встретиться взглядом, едва ли заметил ее переживания.
А повод, который должен был по замыслу мисс Бингли оттолкнуть его от Элизабет, по-видимому, напротив, заставил его думать о ней еще более благосклонно.
Вскоре после упомянутых вопроса и ответа гости уехали. И, пока мистер Дарси провожал их до экипажа, Кэролайн изливала свои чувства, обсуждая внешность, поведение и платье Элизабет Беннет. Джорджиана, однако, к ней не присоединилась. Рекомендации брата было достаточно, чтобы обеспечить любому человеку ее расположение. Его суждение не могло быть ошибочным, а он отзывался об Элизабет с такой теплотой, что Джорджиана не могла не находить ее красивой и милой. Когда он вернулся в гостиную, мисс Бингли не удержалась от того, чтобы не повторить некоторые свои замечания по адресу Элизабет, которые она только что высказывала его сестре.
— Как плохо выглядела сегодня Элиза Беннет, не правда ли, мистер Дарси? — воскликнула Кэролайн. — Я в жизни не видела, чтобы кто-нибудь так изменился за полгода! Она ужасно погрубела и подурнела! Мы с Луизой считаем, что, попадись она где-нибудь нам на улице, мы бы ее просто не узнали!
Хотя эти рассуждения отнюдь не понравились мистеру Дарси, он ограничился лишь сдержанным ответом, сказав, что не заметил в лице Элизабет никаких перемен, кроме загара — естественного следствия путешествия в летнюю пору.
— Что касается меня, — добавила мисс Бингли, — я, признаюсь, никогда не замечала в ней ничего привлекательного. Лицо у нее слишком узкое, кожа темная, а черты самые невзрачные. Ну какой у нее нос? Ни лепки, ни выразительности. Губы терпимые, но такие заурядные. А в ее глазах — кто-то однажды даже назвал их очаровательными? — я никогда не находила ничего особенного. Их едкий, пронизывающий взгляд вызывает у меня отвращение. Во всем ее облике столько простонародного самодовольства, с которым невозможно примириться!
Так как мисс Бингли знала, что Элизабет нравится мистеру Дарси, она могла бы сообразить, что высказывания подобного рода едва ли откроют ей кратчайший путь к его сердцу. Но рассерженные люди не всегда руководствуются здравым смыслом. И выражение досады на его лице было единственным следствием ее маневров. Тем не менее Дарси хранил молчание. Стремясь вызвать его на разговор, она продолжала: