Я подумала про красную папку с завязочками, прихваченную мной только потому, что она оказалась в сумке. Я еще не удосужилась изучить ее содержимое. А когда я могла это сделать? Вчера утром было некогда, я спешила на работу, вечером после разговора с Тамаркой просто не осталось сил. Кстати, я ей даже не сказала про нее. Тамарке я рассказывала о происшествиях в общем и целом, на мелкие детали времени не было, да и, откровенно говоря, я делала акцент на своих эмоциях и переживаниях. Потом с трудом добралась до кровати. Ведь в предыдущую ночь не выспалась совершенно, да и сколько переживаний навалилось за последние дни. И голова вчера была не тем забита. А надо бы взглянуть. Если там что-то есть, конечно. Не из-за папочки ли устроили этот разгром? И вообще, что искали?
Я поинтересовалась у Глазкова, не в курсе ли он, чем занимались мои грузинские родственники. Полковник усмехнулся.
– У них было много сфер деятельности, причем все – не очень согласующиеся с законом. Спиртное, сигареты – естественно, не фирменные, а «под фирму», Грузия же вообще всегда славилась подобным, еще в советские времена. У Ромаза и тогда была фабрика. Джинсы шили под Тбилиси, надо отдать должное – шили хорошо, лейблы закупали где-то за границей, лейблы – это единственное, что было фирменного в тех джинсах. Потом привозили их на продажу в Москву и Ленинград. Тогда джинсы были дефицитом. Вы, наверное, не помните.
Оказывается, Глазков в свое время вел дело по джинсам. Фабрику Ромаза Георгиевича прикрыли. Но вскоре открылась новая, в другом месте. Потом семья Абрашидзе еще шила обувь, в дальнейшем перешли на «паленое» спиртное и сигареты. В последние годы активно продавали их не только в России, но вывозили и в другие страны, причем не только бывшие советские республики. Правда, туда шел более качественный товар – там же народ не такой крепкий, как наши бывалые алкоголики. В последние годы у бывших родственничков также появился интерес к оружию.
– Но какое отношение они имели к банкам?! – воскликнула я. – Как вообще Ромаз мог узнать про ограбление? И получить набор фотографий?
Глазков ответил, что про фотографии он, скорее всего, выяснит. У него уже есть одна весьма любопытная мысль на этот счет. А про ограбление… Это уже сложнее. Илья Михайлович вообще считал, что Ромаз мог услышать об этом случайно.
– Каким образом? Про него что, на каждом углу кричали? Западная пресса уже успокоилась, наверное, да Ромаз и говорил-то только на грузинском и русском. А в России в средствах массовой информации вообще, по-моему, ничего не промелькнуло. Банк не из самых крупных, ну ограбили и ограбили. Кто в России мог по каким-то каналам узнать про случившееся и заинтересоваться? Я, например, никому и словом не обмолвилась. Только с подружкой перемыли швейцарцам кости.