Врала я безбожно, но считала это ложью во спасение и была практически уверена, что Валентина не помнит ничего. Так и оказалось. Она кивала в такт моим словам, потом уточнила, знала ли я Маринку, я ответила, что видела ее пару раз, но практически с ней не общалась.
– А у тебя с этим дедком Маринкиным?.. – вдруг спросила Валентина. – Ты его чего?.. Маринка сказала, что он другую бабу завел. Это тебя?!
– Артем Александрович – отец моего мужа. Мой свекор, – пояснила я, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не разораться. – Он мне даром не нужен. Мечта моей жизни – чтобы к моим мужикам не прилагались родители в качестве бесплатного довеска. С ранней юности мечтаю встретить круглого сироту, да вот никак не получается.
Валентина переваривала услышанное от меня где-то с минуту, потом дико расхохоталась. «До нее как до жирафа», – пронеслась мысль. А хозяйка тем временем еще подлила себе портвейна, проглотила, не закусывая, и уставилась на меня, чем-то напоминая потрепанную взлохмаченную сову.
– Что вы хотели сказать Артему Александровичу? – повторила я свой вопрос.
Валентина задумалась, потом честно призналась, что не помнит.
– А что помните?
Она непонимающе глядела на меня.
Тогда я попросила ее рассказать про Марину.
– Ты же знаешь, что о мертвых или хорошо, или… – вздохнула Валентина, опять прикладываясь к стакану. – А хорошего про нее я ничего сказать не могу. Вот так-то. Ни-че-го! И зачем я ее рожала? Думала: помощь матери будет на старости лет. А теперь кто мне помогать станет? Кто?!
С этими словами хозяйка допила портвейн, помолчала немного, глядя куда-то вдаль сквозь не мытое несколько лет окно, а потом ее вдруг прорвало.
Маринку она растила одна. Отец дочери сгинул в неизвестном направлении, когда той едва исполнилось два года. Валентина работала на стройке, там и получила на двоих с дочерью эту однокомнатную хрущобу. Был бы сын – дали бы двухкомнатную квартиру, а с ребенком одного пола полагалась однокомнатная. Марина спала на топчане, который раньше прикрывала ширма – Валентина кивнула на нее, – а Валентина с сожителями – на диване. Девчонка рано узнала, зачем существуют мужчины и чего они хотят от женщин. В пятнадцать лет сама Маринка пошла по рукам, решив, что в нищете жить не хочет, а заработать может только на панели. Идти работать куда-то в другое место желания у нее не было.
А год назад она встретила Артема Александровича и перебралась к нему, вцепившись мертвой хваткой.
– Простите, а сколько ей было? – спросила я, считавшая, что Маринке лет двадцать пять. Я не помнила, чтобы у Маринки был потасканный вид, а если она с пятнадцати занималась проституцией, то теперь должна была бы смотреться совсем не так, как я ее помнила… Или это свекор такой кудесник?