Давно уже пали сумерки.
На западе ещё алела постепенно тускнеющая лента зари, а с востока, из-за волнистого гребня дюн, выплыл месяц и золотым трепещущим живым столбом окунался в море.
К золотому столбу ползла черным силуэтом лодка, словно паук перебирая лапками-вёслами, коснулась его веслом — и тотчас у неё выросли золотистые крылья и сзади зазмеилась светящаяся дорожка.
Доктор снова развалился в своей плетёнке и некоторое время молчал, глядя на утонувший в лиловом тумане горизонт.
— Вас удивило, что я назвал Томми человеком? — задумчиво начал он. — Вы хотите, чтобы я объяснил вам… Я начну издалека. Современная наука ведёт родословную человека из общей семьи человекообразных обезьян. Допустим, что переход от обезьян к человеку найден. Пусть это — существо, кости которого найдены в 1908 году в Германии близ Гейдельберга. Жил «гейдельбергский человек» в незапамятные времена, до ледникового периода, отделяющего эту эпоху от той, которую мы называем современной. Ростом он мало отличался от нас и немного превосходил человекообразных ископаемых обезьян, которых наука насчитывает около шести видов… Вы знаете закон, по которому развивается всё живое? Простейшее дробится только до тех пор, пока не наступит одряхление, против которого питание бессильно. Клетка слабеет, вырождается и умирает. Той же естественной смертью умирает здоровый старик и… целые народы, некогда изумлявшие мир своим высоким развитием.
— Это — азбучная истина, — перебил Дорн.
— В общем да! — возразил доктор. — Но наука только в последние годы с точностью установила этот закон для каждого отдельного вида животных. Давно ли мы считали огромного мамонта родоначальником наших слонов?.. Теперь мы знаем, что слон — последний представитель совершенно особого вида.
— Что же из этого следует?
— Очень многое. Наука наконец убедилась, что большие размеры животного говорят не о древности, а о возмужалости вида. Слон развился из меритерия ростом с небольшую лошадь, а лошадь — из гиракотерия не больше лисицы. Этот закон влечёт за собой другой. Вымирающий от дряхлости вид не успевает до исчезновения измельчать слишком заметно в сравнении с размерами, которых достигли особи в пору его расцвета. Мамонты вымерли, оставив чудовищные костяки и трупы. Понемногу начинают исчезать слоны, носороги и зубры, не теряя своих размеров. С этой точки зрения, единственно уживающейся с опытом и здравым смыслом, наши ближайшие предки отличались от нас ростом незначительно, более же далёкие должны быть меньше…