Мьюз все смотрела на крест.
— Можем идти дальше?
Она кивнула. И они вновь двинулись вперед по едва угадываемой тропе.
— Давно вы главный следователь? — спросил Лоуэлл.
— Несколько месяцев.
— А до того?
— Три года занималась расследованием убийств.
Шериф вновь вытер огромный нос.
— Легче не становится, да? — Вопрос показался ей риторическим, поэтому она продолжала идти молча. — Дело не в злодействе. Дело не в мертвых. Они ушли. Тут уже ничего не изменишь. Я о том, что остается, — об эхе. Возьмите лес, по которому мы идем. Некоторые старожилы уверены, что эхо звучит здесь вечно. Логично, если подумать. Вот этот парнишка, Биллингэм. Я уверен, он кричал. Он кричит, ему отвечает эхо, звук гуляет туда-сюда, затихает, затихает, но так и не исчезает полностью. Он до сих пор не смолк. Эхо убийств такое же.
Мьюз шла, не поднимая головы, смотрела под ноги, чтобы не споткнуться.
— Вы встречались с семьями жертв? — спросил шериф.
Она задумалась.
— Мой босс — близкий родственник одной из них.
— Пол Коупленд.
— Вы его помните?
— Как и говорил, я допрашивал всех, кто находился в лагере.
В голове Мьюз вновь звякнул колокольчик.
— Именно он предложил вам заглянуть в это дело? — поинтересовался Лоуэлл.
Она не ответила.
— Убийство — это всегда несправедливость, — продолжил он. — Бог дает человеку жизнь и отпускает ему определенный срок, а потом кто-то вмешивается и обрывает эту жизнь. Если вы раскроете это преступление, я буду только рад. Но преступление — как смятая алюминиевая фольга. Найдя убийцу, вы расправите эту фольгу, но для семьи жертвы она уже никогда не будет прежней.
— Алюминиевая фольга?
Лоуэлл пожал плечами.
— Да вы философ, шериф.
— Загляните как-нибудь в глаза своего босса. Что бы ни случилось в этом лесу, оно еще там. Эхо, понимаете?
— Ну не знаю…
— И я не знаю, следует ли вас туда пускать.
— Почему?
— Потому что я допрашивал вашего босса в связи с событиями той ночи.
Мьюз остановилась.
— Вы говорите о конфликте интересов?
— Да, именно об этом я и говорю.
— Пол Коупленд был подозреваемым?
— Дело по-прежнему открыто. И это, несмотря на ваше вмешательство, мое дело. Вот почему на ваш последний вопрос я не отвечу. Скажу одно: он солгал насчет того, что произошло.
— Он нес ночное дежурство. И не мог знать, насколько все серьезно.
— Это не оправдание.
— Но улик против него не было, так?
Лоуэлл промолчал.
— Я прочитала материалы дела, — продолжила Мьюз. — Пол Коупленд не выполнил свои обязанности должным образом. Вы говорите о чувстве вины, которое он должен испытывать. Он скорбит о сестре, само собой. Но я думаю, еще больше его донимает чувство вины.