Это был дедушка Ленин, точь-в-точь такой, как на картинке старого букваря – лунно-лобастый, с узкими калмыцкими глазками и добротной бородкой без признаков седины. Но вместо всенародно известной лукавой усмешки или вдохновенного полета мысли, все его черты кривились от напряжения. С трудом переводя дыхание, он остановился и затравленно оглянулся назад. Его догоняли двое: первый – высокий, долговязый, в серой шинели без знаков отличия и в высоких кавалерийских сапогах; второй – приземистый кавказский старик в промокшем кителе и в брюках с лампасами – едва поспевал за ним на кривых подагрических ногах, а потом и вовсе отстал. С Никольской башни Кремля ударил слепящий прожектор. Известно, что яркий свет губителен для привидений: попав в пятно яркого света, Ильич заметался, как в западне. Со стороны было видно, что он потерял ориентиры: витиеватые очертания собора Василия Блаженного и растянутый в длину торговый дворец ГУМа растаяли в слепящем дожде. Первым в «солнечный круг» ворвался царственный призрак. Его холеные усыпики размокли в дожде, а ледяные выпуклые глаза, знакомые по портретам, округлились больше обычного, но даже в пылу погони этот энергичный стайер сохранял подобие величия, подобающего императорской особе. Он схватил убегавшего Ленина за фалды пальто, резким рывком развернул лицом к себе и провел подсечку. Потеряв равновесие, Ильич упал навзничь и растянулся на брусчатке. Монархический призрак насел сверху.
Прижав поверженного Ленина коленом, император наносил резкие короткие удары по ребрам: выражаясь языком позапрошлого века, тузил под микитки.
– Отпустите меня, я вам ничего не должен! – отбиваясь, выкрикнул Ленин.
– Еще как должен! Кто первый решил страну электрифицировать, ты что ли, шаромыга?
Кто-то из хорошо знавших императора однажды заметил, что у государя поверх железной руки была бархатная перчатка. Самозванец обходился безо всяких перчаток, и удары сыпались вполне боксерские. Ильич обеими ладонями прикрывал лицо – должно быть, берег уникальный труд немецкого стоматолога – и больше не сопротивлялся избиению, тогда обнаглевший монарх приступил к обыску ленинских карманов, но поверженный кумир оказался мастером неожиданных комбинаций, он вывернулся из-под наседавшего батюшки-царя и, не покидая партера, с размаху залепил в скулу царской особе:
– Получай! Это тебе за Цусиму!
Монарх, сидя на брусчатке, принялся задумчиво растирать щеку, гадая, чем заплатит за поражение столетней давности – синяком или вывихнутой челюстью.
Бодро насвистывая: «Мы с Марусенькой вдвоем в революцию идем!», Ленин поспешил покинуть алмазную от дождя арену. Но он недооценил опасности – пути к отступлению перекрыл второй нападающий: кавказский старик, в руке у него был газовый пистолет.