– Laserta, – прочитал Сванте. – Шикарная матрона! Судя по ее послужному списку – настоящая Мессалина. Четыреста лет назад ее звали кровавая Элизабет, княгиня Батори была родственницей Дракулы и прославилась похожими подвигами. Через двести пятьдесят лет она вернулась под именем Дарьи Салтыковой, печально известной Салтычихи. В прошлом веке эта сущность засветилась под именем Гольды Мозель, она помогала палачу Менгеле в Освенциме… казнена по приговору Нюрнбергского суда…
Внезапно стройный порядок на экране нарушился. Буквы и цифры посыпались вниз, точно дождевые струи.
– Все, подселение состоялось: Лазерта обрела новое тело.
Сванте Аррениус выключил экран и устало протер очки.
– Когда-то их звали одержимыми, – тихо произнес он. – С виду это обыкновенные люди, но в них живет душа дракона. Это святые злодеи и праведные душегубы, такие как Гитлер или граф Дракула, по легенде бывший сыном дракона. Да что Дракула! Даже Александр Македонский при небольших раскопках его генеалогии оказывается сыном Амона-Змея. Знаменитые правители Меровинги вышли из рода женщины-змеи. Куда не копнешь, везде найдешь рептильного прародителя. Оказывается, два разумных вида способны скрещиваться вопреки природным установлениям, и мы сумели доказать это в целой серии опытов.
– Бесконечная свобода экспериментов, лишенных нравственности? – припомнила Варвара.
Сванте Аррениус вздрогнул и нервно нацепил очки, точно опустил забрало шлема:
– Вы что-то сказали?
– Пыльца жизни… Пузырьки счастья. Гормоны радости… Три дня назад я говорила с вашей матерью, Святослав Родин.
– Не знаю такого, вы обознались… – холодно бросил биолог.
– Должно быть, вашу душу и память тоже подменили, оставив лишь это великолепное тренированное тело?
– Не понимаю, о чем вы… – пожал атлетическими плечами Сванте Аррениус. – Вы и вправду устали. Позвольте проводить вас до вашего модуля.
В закатном небе над Чертухинском с шумом и граем кружились черные птицы. Внезапно галдящий вихрь превратился в глубокую вращающуюся воронку, и туда, как в аэродинамическую трубу, устремилось то, что уже не принадлежало земле. Бродячие ветры несли тропическую пыльцу и ледяные вихри, густую сажу и песок африканских пустынь, и, едва коснувшись клокочущей бездны, все земное, тяжелое, плотное распадалось на свет и тьму и навсегда исчезало из земного мира. Бестелесное существо, когда-то носившее имя Лилит, беспомощно кувыркаясь, летело в мглистом облаке, похожем на клубы угольной пыли.
Остатками чувств и слабеющей памятью оно ловило едва слышный зов, и тогда в безымянном обрывке души пробуждались боль и жажда. Невероятным усилием воли этот все еще живой клочок вырвался из упругого вращения темного смерча и очутился там, откуда начал путь: в небе над чертухинской скотобойней. Судорожными рывками он преодолел притяжение пустоты и полетел над городом, выискивая первое попавшееся убежище.