— А он кому-то мешает? — спрашивает Негодяй. На нем черная майка, а в руке большая белая кружка. Негодяй, как всегда, предпочитает хороший кофе крепкому пиву.
— Он мне мешает, — говорю, — не хочу, чтобы в мой город президенты всякие приезжали. Представляешь, сколько проблем разом? Перво-наперво, все дороги перекроют, на работу не добраться.
— Ты же не работаешь…
— Я не работаю, а другие работают, и не доберутся. А еще полиции наедет уйма!
— Много, — соглашается Паршивец.
— Вон. Цены поднимутся, потому что журналюги наедут. Это уже не только моя проблема, а всех.
— Журналюги, это хорошо, — опять соглашается Паршивец.
— Тебе хорошо, у тебя отели, а мне они зачем нужны? Дорогу им показывать каждый раз?
— Грозный, успокойся. В этом же не только президент виноват. У него вообще день рождения, тут радоваться надо.
— Не хочу радоваться, — говорю, — лично мне президент ничего хорошего не сделал.
— А он и не обязан лично тебе что-то делать, — отвечает Негодяй, — он вообще лично никому ничего не обязан. Президент старается для людей в целом, а если у тебя какие-то проблемы, то это, может, и не его вина.
— Все мои проблемы от государства. И от общества, которое меня окружает.
— Ага, значит уже и общество виновато.
— А ты посмотри вокруг. Посмотри, будь другом. Кто живет вокруг нас, кто правит миром? Дети, которым ничего не нужно, кроме танцулек и развлечений, и взрослые, которые тоже ничего не желают, кроме кредиток. Миллион кредиток — вот их идеал! В нашей стране нет идеи, понимаешь, цели нет, к которой хотелось бы стремиться. Общество превратилось в стаю, где главная мечта — ложиться спать с набитым брюхом и вкусив определенную долю удовольствия. А вина президента в том, что он тоже не видит и не указывает целей. Он использует те методы и законы, которые создавались до него. Он как коллекционер старинных часов: подводит стрелки, капает маслом в механизм, но совершенно не знает, как эти часы устроены. Может, часы могут работать лучше, может, стоит убрать скрип шестеренок и заменить пружины, но коллекционер не знает, что это надо делать. А, может, его просто устраивает его хобби, и ничего другого он просто не хочет.
Затягиваюсь сигаретой. Негодяй не против, чтобы мы курили прямо в зале, да и все окна распахнуты настежь. Я поискал глазами Наташу и увидел, что она сидит на диване в обществе Насти — ненаглядной Негодяевой девушки. Женщины, уединившись от грубого мужского общества, о чем-то мило ворковали. И когда она успела появиться?
— А я считаю, что всех их надо взрывать, — говорит вдруг Паршивец.