— Ну, хватит пить! — кричу, и вижу, как застыла улыбка на безмятежном Пройдохином лице.
— А что случилось, Грозный? Мы же, это, по капельке… — растерялся. Обиделся.
На самом деле пил только Пройдоха, а Негодяй с Сан Санычем к чаю приложились, горячему.
— Делом пришли заниматься, значит занимайтесь! — говорю, а сам чувствую, что щеки краснеют то ли от гнева, то ли от переживаний, нахлынувших вдруг в одночасье, — о чем Паршивец просил?
— Ты же знаешь, что Паршивец теперь сам в Нишу редко ходит, — начинает Сан Саныч, — у него и без Ниши дел по горло. Но три года назад, когда тебя с Клещом арестовали, для всех софтеров трудные времена наступили. Слоны перепрошили защиту Ниши, каждый дом прочесывать начали, за полгода поймали двадцать человек. Тут уж, сам понимаешь, многие задумываться начали, а так ли Ниша хороша, как кажется? Запретный плод он, конечно, вкуснее, но стоит ли от него кусочек откусывать, чтобы потом попасть в сети и всю жизнь себе поломать? Вот тогда Паршивец за дело и взялся. Решил софтеров во всем Такере вместе собрать, организовать как-то их деятельность. В отелях своих и еще кое-каких забегаловках организовал целые номера, оборудованные для выхода в Нишу. Защита в таких номерах великолепная, да и шансы помереть при выходе значительно меньше, чем от кустарного входа. Тогда к Паршивцу и люди потянулись. Большинство, конечно, знакомых, с которыми он начинал, но были и новички, которым устраивали жесточайшую проверку. В общем, Паршивец спас всех софтеров от вымирания.
— Хорошо, — говорю, — интересная присказка. А когда сказка будет?
— А вот сейчас, — отвечает Сан Саныч, — дело у него для тебя есть. В Нише народу неопытного — тьма. А профессионалов, вроде тебя, мало осталось. Паршивец всем и каждому говорит. Грозный, говорит, вернулся. Теперь всем соплякам потесниться придется, потому что, таких как Грозный, раз-два и обчелся! Ждал он, когда ты выйдешь! Долго ждал. Такое дело для тебя приготовил, что никто из нынешних софтеров с ним не справится, а ты справишься, понимаешь?
Я кивнул, откинулся на спинке стула. Наваждение постепенно отпускало. Растворялся перед глазами дворик, многоэтажки треугольником, Слоны, ломающие молодого софтера…
— Расскажи, — говорю, — я думал, что просто вернусь. Войду в Нишу, поброжу, выловлю информацию, как в старые времена. Мелочь всякую тренировать буду за деньги. А тут…
— Старые времена прошли, — говорит Сан Саныч, — и с этим придется смириться.
— А Пройдоха? А Негодяй? — спрашиваю, будто и нет их здесь. Оба притихли, слушают.