У нее было, чем заняться, это точно. И первое — вылепить из парафина куклу Джордана и проткнуть булавками особо чувствительные места.
— Тебе обязательно доставать ее? — спросил Флинн.
— Ее достает уже одно мое дыхание. — И эта мысль, словно язва, разъедала его изнутри. — Как получилось, что она не живет здесь? Дом достаточно большой.
— Она не хочет. — Пожав плечами, Флинн пошел на кухню. — Хочет своего собственного пространства и бла-бла-бла. Ты знаешь Дану. Если ей что втемяшилось в голову, ее и катком не сдвинешь.
— И это ты мне рассказываешь.
Так как Мо пританцовывал вокруг, Флинн выкопал собачье печенье и бросил ему, прежде чем достать пиво.
— Ты привез картину?
— Ага. Только я не очень понимаю, чем она тебе поможет.
— Я тоже. Надеюсь, она скажет что-нибудь Мэлори.
— И когда я получу возможность познакомиться с этой Мэлори? — Джордан оперся на стойку.
— Не знаю. Скоро.
— Думаю, это дело имеет свои крайние сроки, — предположил Джордан.
— Да, да. У нас еще есть пара недель.
— Проблемы?
— Нет. Может быть. Все так запуталось. Слишком серьезно, слишком быстро. Не могу думать.
— Какая она?
— Умная, забавная, сексуальная.
— Ты упомянул сексуальность в последнюю очередь. — Джордан сделал неопределенный жест своим пивом. — Это серьезно. Что еще?
— Целенаправленная, я бы сказал. — Флинн начал вышагивать по кухне. — Порядочная по своей натуре. Честная. Рассудительная. Поэтому то, что она ввязалась в эту историю с ключами, заставляет задуматься, не является ли это все правдой. У нее голубые глаза. Большие голубые глаза, — Флинн вздохнул.
— Опять же, физические параметры упали в конец списка. Ты влюбился.
Смущенный, Флинн опустил свое пиво.
— Есть разные степени влюбленности.
— Верно, но если она заставила тебя беспокоиться об этом, значит, ты уже увяз по колено и продолжаешь тонуть. Почему бы тебе не позвонить ей? Она могла бы прийти взглянуть на картину, а я — на нее.
— Давай оставим это до завтра.
— Та-ак, она тебя уже пугает. Похоже, не по колено, а по грудь.
— Заткнись. Я просто подумал, что было бы неплохо, чтобы Брэд принес свою картину, и мы втроем хорошенько на них посмотрели. Посмотрим, что мы сможем понять, без женского вмешательства.
— Согласен. У тебя тут какая-нибудь еда есть?
— Вряд ли. Но можно что-нибудь заказать по телефону. Что предпочитаешь?
— Удиви меня. Пойду, занесу вещи.
Ничего не изменилось, все было так же, как во времена их юности, если не принимать во внимание, что комната, где они сейчас развалились в самых небрежных позах, принадлежала одному из них, а не их родителям.