— А ну иди сюда. — После стычки с ним Дана была как ракета на старте. — На кухню, позер. — Она вылетела из комнаты, затем, скрипя зубами, дождалась, пока он ее догонит.
Он всегда двигался в своем собственном темпе, подумала Дана. Она готова была взорваться, наблюдая, как он неторопливо подходит к ней. Она уже приготовилась высказать все, что о нем думает, когда он подошел вплотную, сжал ее бедра и накрыл ее приоткрытый от шока рот своим.
Огненная волна прошла через ее тело.
В этом тоже ничего не изменилось.
Пламя, вспышка и обещание собирались вместе в своего рода расплавленную комету, которая врывалась в мозг и вызывала катастрофу.
Не в этот раз, не в этот раз. Никогда вновь.
Она с силой оттолкнула его от себя. Она не дала пощечину. Слишком предсказуемо и по-женски. Но она была очень близка, чтобы хорошенько врезать ему.
— Извини. Я думал, ты за этим позвала меня сюда.
— Попробуй снова, и будешь истекать кровью от завидной коллекции смертельных ранений.
Он пожал плечами и ленивой походкой направился к кофеварке.
— Моя ошибка.
— Ты чертовски прав. Любые права прикасаться ко мне ты потерял очень давно. Я тебя терплю только потому, что тебе посчастливилось купить эту чертову картину. И потому что ты друг Флинна. Но пока ты здесь, будь добр, соблюдай правила.
Он засыпал кофе на две чашки и включил кофеварку.
— Огласи их для меня.
— Ты не прикасаешься ко мне. Даже если на меня будет ехать чертов автобус, ты не оттолкнешь меня в сторону.
— Окей. Ты предпочтешь, чтобы тебя переехал автобус, чем чтобы я к тебе притронулся. Заметано. Следующее?
— Ты сукин сын.
Что-то похожее на сожаление промелькнуло у него на лице.
— Я знаю это. Слушай, давай приостановимся на минутку. То, что происходит, важно для Флинна, а он дорог нам обоим. Эта женщина в гостиной дорога ему, и тебе тоже. Мы здесь все связаны, хотим мы того или нет. Так что давай попробуем со всем спокойно разобраться. Флинн позвонил ночью и сказал, что останется у Мэлори. Утром он пришел сюда на три минуты и тут же ушел. Я ничего не услышал от него, кроме того, что у Мэлори неприятности. Введи меня в курс дела.
— Если Мэлори захочет, чтобы ты знал, она сама тебе расскажет.
Протяни ей оливковую ветвь, подумал он, и она забьет ее тебе в горло.
— А ты все такая же твердозадая.
— Это личное дело, — резко ответила она. — Интимное. Она не знает тебя. — И вопреки всем клятвам, ее глаза наполнились слезами. — Как и я.
Этот единственный полный слез взгляд ударил его в самое сердце.
— Дана.
Когда он сделал шаг в ее направлении, она схватила нож для резки хлеба с разделочного стола.