Восседая на могучей спине Баргузина, Одинцов с интересом изучал окрестности. В этих местах ему бывать не приходилось — замок Ригонов, торговая Фуна, Оконто и побережье, где он сражался с шайкой бар Гайта, находились к западу от столицы, теперь же его путь лежал прямо на юг. Однако из осторожных расспросов бар Занкора он знал, что подобный холмистый пейзаж с виноградниками, фруктовыми садами, рощами и небольшими перелесками был типичен для Фейда, Кла и Линка, центральных провинций империи. Эта равнина, частью распаханная и засеянная, частью используемая под выпас скота, тянулась до самых субтропических лесов, Ничьих Земель, что начинались за южной границей Айдена. Необитаемых территорий здесь почти не было. Пашни и сады принадлежали свободным крестьянам или издольщикам, арендовавшим землю у местных феодалов, рудники — императору, а луга и леса, богатые охотничьи угодья, оставались в безраздельной власти благородного сословия.
Тут был наследственный домен верховного правителя Аларета, святая святых, становой хребет империи. Крестьяне, все, как один, крепкие, коренастые и рыжие, типичные айдениты, платили налог не только зерном и мясом; с этих полей империя снимала самый ценный урожай — третьего сына из каждой семьи. Армия и флот держались на спинах третьих сыновей, что подтверждала весьма распространенная в центральных областях страны поговорка: «Первый сын — для земли, второй — для родителей, третий — императора». Пока их старшие братья мирно трудились в хлевах и на пашнях, третьи сыновья покоряли сопредельные страны, рискуя получить ксамитский клинок в живот или стрелу меж ребер. Правда, и награда была немалой — после двадцати лет службы ветерану полагался феод в завоеванных землях, вместе с домом, скотом и двумя десятками рабов, или солидная сумма в серебряных имперских марках.
Вся эта система весьма напоминала Одинцову Древний Рим в период расцвета. Сходство усиливалось тем, что многие ветераны служили на десять-пятнадцать лет дольше положенного, причем не ради более крупного надела, а из любви к приключениям и страсти к грабежу. Последнее, однако, в айденском войске не поощрялось — вся добыча, кроме взятой воином на теле врага, принадлежала императору.
Из ветеранов сорока-сорока пяти лет формировались самые боеспособные армейские части, и в южный поход бар Нурат взял три орды этих стойких и безжалостных бойцов. Вначале он даже хотел набрать из них весь экспедиционный корпус, но здравый смысл победил: пожилые, конечно, бились лучше, но долгий и тяжкий путь был не каждому по силам, тут требовались молодые и свежие солдаты.