Он встряхнул головой. Нет, правду ей говорить нельзя! Да и что поймет Р'гади из его путаных речей? В лучшем случае посчитает его ненормальным, в худшем — снова примет за дьюва… будь он даже горячим, как печка!
И Одинцов пустился в импровизации.
— Ты слышала об океане — там, у западных пределов Айдена? — Он вытянул руку, и Р'гади кивнула в ответ. — За ним тоже есть земли, очень далеко, и к ним надо плыть много дней на корабле. Корабль — это такая большая лодка с мачтами и парусами. — Он не был уверен, что девушка поняла, о чем идет речь, но очередной кивок успокоил его. — Был шторм, мой корабль вынесло на скалы, и он разбился. На нем путешествовало много народа — команда и пассажиры, купцы и искатели знаний, но только я доплыл до берега. Я воин и привык сражаться и с людьми, и с бурями.
Р'гади удивленно приподняла брови.
— Конечно, ты очень сильный и умеешь справляться с неприятностями. — Она бросила взгляд на своих мертвых бойцов и вздохнула. — Но я никогда не слышала, что в Западном океане есть земли… разве лишь какие-то небольшие острова. Об этом неизвестно даже моему отцу, который…
— …все знает. Это ты уже говорила. Ну, значит, он знает не все. Там, — Одинцов махнул рукой на запад, — есть обширный материк, и на нем много стран, которые то воюют между собой, то заключают союзы и торгуют. Мой род владеет там могучим королевством, оно называется Сибирь. Я был там большим человеком! Очень важным! Таких у нас зовут полковниками.
Глаза Р'гади вдруг насмешливо блеснули.
— Слишком ты молод для большого человека, пришелец из Сибь-ири! Говоришь, ты пол-квовник? Не ведаю, что это значит, и думаю, что ты простой хвастун. Хотя дерешься действительно здорово!
— Тогда считай, что я был любимым сыном и наследником большого человека. А полковник это принц… ну, не совсем принц, но почти одно и то же. — Одинцов подвинулся к Р'гади и нежно обнял ее за талию.
— Откуда я знаю, что ты не лжешь? — Она сняла его ладонь и припечатала к земле. — Может, у твоего отца было десять жен и сорок любимых сыновей… такое в Ксаме не редкость. Представляешь? Сорок наследников, которые готовы вцепиться друг другу в глотку и…
— Клянусь, я был единственным сыном, — сказал Одинцов, снова решительно обнимая девушку. Его ладонь коснулась шелковистого плеча и скользнула вниз, к маленькой груди с напряженным соском. Р'гади вздрогнула.
— Что-то ты слишком тороплив, единственный сын… Или считаешь меня своей добычей?
Одинцов убрал руку, и на лице его отразилось искреннее негодование.
— Одно твое слово, моя юная госпожа, и я уйду. Ты этого желаешь? Хочешь остаться одна в этой степи, ночью, когда повсюду бродят дьювы?