— Сегодня вас не хочется спать, Лу? Могу я что-нибудь сделать для вас?
— Уверена, что теперь вы не отправитесь к Джин, — ответила она.
— Что заставляет вас полагать, что я был у Джин прошлой ночью?
— Я слышала вас, — сказала она.
— Вы меня удивляете… Я ведь ни капли не шумел, — насмешливо сказал я.
— Почему вы закрыли обе двери?
— Я всегда сплю с закрытыми дверьми, — сказал я. — Не оченьто стремлюсь проснуться рядом неизвестно с кем.
Она, наверно, надушилась с головы до ног. Пахло от нее на расстоянии километра, и макияж ее был безупречен. Она была причесана, как накануне, — волосы разделены пробором; мне стоило лишь протянуть руку, чтобы взять ее, как спелый апельсин, но я имел предъявить ей небольшой счетец.
— Вы были у Джин, — уверенно сказала она.
— В любом случае, вы меня выставили за дверь, — сказал я. — Это все, что я могу припомнить.
— Мне не нравятся ваши манеры, — сказала она.
— А я считаю, что веду себя очень корректно сегодня вечером, — сказал я. — Приношу свои извинения, что был вынужден раздеваться перед вами, но ведь вы все равно, я в этом уверен, не смотрели.
— Что вы сделали с Джин? — продолжала она настаивать.
— Послушайте, — сказал я. — Я удивлю вас, но иначе поступить не могу. Лучше, если вы будете знать. Я поцеловал ее в тот день, и с тех пор она беспрерывно бегает за мной.
— Когда?
— Когда я помогал ей протрезветь у джики.
— Я знала это.
— Она меня почти заставила сделать это. Знаете, я ведь тоже немного выпил.
— Вы ее действительно поцеловали?..
— То есть?
— Как меня… — прошептала она.
— Нет, — просто ответил я с той искренней интонацией, которая мне очень нравилась. — Ваша сестра надоеда, Лу. Я вас хочу. Я поцеловал Джин, как поцеловал бы… как поцеловал бы свою мать, а она удержу не знает. Не знаю, как от нее избавиться; боюсь, что это мне не удастся. Она, конечно, скажет вам, что мы поженимся. Это нашло на нее сегодня утром, в машине Декса. Она хорошенькая, но я ее не хочу. Думаю, она слегка чокнутая.
— Вы целовали ее раньше, чем меня.
— Это она меня целовала. Вы же знаете, что мы всегда признательны тем, кто нами занимался, когда мы перебрали…
— А вы жалеете, что поцеловали ее?
— Нет, — сказал я. — Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не вы были пьяны в тот вечер вместо нее.
— Теперь вы можете меня поцеловать, — сказала она.
Она не пошевельнулась и смотрела прямо перед собой, но ей немалого стоило сказать это.
— Я не могу поцеловать вас, — сказал я. — С Джин это ничего не значило. С вами же — да я от этого заболею. Я не коснусь вас, пока…
Я не закончил фразу, пробормотал нечто неразборчивое и отвернулся от нее.