— Да, конечно, — кивнул Хэм. Осмотревшись, он тихо сказал: — Я постараюсь поскорее закончить работу, которую мне поручил Баррет, потому что торговец сказал, что скоро уйдет. — Понизив голос до шепота, Хэм добавил: — Из Гринли он едет на север. И он говорит на языке Минервы.
Какое-то время Хейд и Хэм пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Хейд прошептала:
— Что ж, Хэм, все это очень интересно… А ты знаешь, когда именно торговец собирается в путь?
Хэм тут же кивнул:
— На рассвете. Он говорит, что торопится домой. Может быть, миледи хочет взглянуть на его товар? Я мог бы попросить Баррета…
— Нет-нет. — Хейд решительно покачала головой. — Лучше скажи, где спит этот торговец?
— В конюшне, миледи. Там же стоит и его повозка.
— Ты придешь сообщить мне, когда он будет уезжать? Мальчик снова кивнул:
— Да, миледи, конечно.
— Но мы с тобой не говорили об этом, — предупредила Хейд. — Ты меня понимаешь?
— Да, миледи. — У двери мальчик обернулся и тихо сказал: — Удачи вам, миледи.
— Благодарю тебя, Хэм, — прошептала девушка.
Жеребец Тристана приплясывал и храпел на залитых лунным светом улицах Лондона, вымощенных булыжником. Эти узкие улицы ужасно пугали и нервировали животное — ведь конь привык к широким дорогам и травянистым полянам.
В очередной раз, придержав коня, Тристан похлопал его по шее, стараясь успокоить, и окинул взглядом ближайшие дома. Все его чувства были напряжены до предела, и он был готов в любой момент отразить возможное нападение.
Миновав еще несколько улиц, Тристан наконец-то увидел дом, который искал. Это было ветхое деревянное строение в два этажа. Нижние окна оказались темными, но свет в верхних окнах означал, что кто-то там живет.
Подъехав к дому, Тристан спешился и принялся обматывать поводья вокруг стоявшего рядом столба. Внезапно заметив какую-то тень, он резко развернулся и положил ладонь на рукоять меча.
В следующее мгновение он понял, что к нему приближается бедно одетая молодая женщина с изможденным лицом. На губах незнакомки блуждало некое подобие улыбки, а большая часть зубов у нее отсутствовала. Шрам же, протянувшийся через лоб и всю щеку, чуть оттягивал книзу веко.
— Добрый вечер, милорд. — Женщина пыталась быть обольстительной, но ее призывное «воркование» очень походило на карканье ворона. — Милорд, не нужна ли вам компания этой ночью?
Женщина протянула к Тристану грязную руку, и ему ужасно захотелось грубо оттолкнуть ее. Но в этот момент его конь снова занервничал, и Тристан, повернувшись к жеребцу, принялся его успокаивать. А потом вдруг сообразил, что не следует оставлять коня на улице даже ненадолго.