— Нет. — Тристан решительно покачал головой. — Прошу прощения, мой господин, но меня не мучат призраки прошлого, и я не хочу слушать ложь этой змеи. И если вы не распорядитесь, чтобы я действовал иначе, то я забуду, что эта встреча состоялась. — Тристан отвел глаза. — Для меня она по-прежнему остается мертвой.
Вильгельм надолго погрузился в молчание. Наконец спросил:
— А как же твой брат? Ты не желаешь познакомиться с ним?
— По правде говоря, сейчас у меня нет ответа на этот вопрос.
— Да, понимаю, — кивнул король. — Тебе, конечно же, следует разобраться, прежде чем принимать решение. Но ты обещаешь подумать об этом?
— Да, мой господин. А сейчас, если вы не возражаете, я отправлюсь к себе, в свой замок.
— Конечно, Тристан. Буду ждать вестей от тебя в ближайшее время.
— Вы их получите через несколько дней. — Тристан направился к двери.
Но король тут же его окликнул:
— Эй, лорд Тристан! Не уделишь ли мне еще немного своего времени? — Вильгельм расплылся в лукавой улыбке.
— Да, конечно, мой господин.
— Скажи, Тристан, чем объясняется твоя вражда к матери, потерянной много лет назад? Казалось бы, ваше воссоединение могло принести счастье вам обоим, разве нет?
— Дело в том, что я никогда ее не терял, — ответил Тристан. — Это она меня потеряла. И сделала это намеренно.
— Значит, она не поручила заботиться о тебе надежному человеку, как утверждает?
Тристан вспомнил о старой ведьме, выбросившей его за дверь, и отрицательно покачал головой.
— Очень хорошо, — кивнул Вильгельм. — Что ж, иди, мой друг. Увидимся, когда доставишь мне свидетелей.
Тристан откланялся и покинул покои короля. Вильгельм же после ухода своего верного вассала глубоко задумался. Конечно, лорд Гринли весьма честолюбив, но он не мог получить сам всего, чем теперь владел. Хотя гордость делала его очень неуступчивым. К тому же ему не чужда жажда мести, и если… «Нет-нет, — сказал себе Вильгельм. — Не желаю об этом думать». Повернувшись к слуге, стоявшему у двери, он приказал:
— Немедленно пришли ко мне королеву. Я хочу видеть ее.
По расчетам Хейд, прошло уже довольно много времени после того, как они покинули Гринли. Она выплакала все слезы, и теперь под лучами утреннего солнца ей стало ужасно душно. К тому же она чувствовала, что ей надо как можно быстрее выбраться из повозки и найти какое-нибудь укромное местечко, чтобы облегчиться. Приподнявшись, она отбросила со лба волосы и прокричала:
— Эй, сэр, нельзя ли мне теперь выбраться отсюда?! Нельзя ли остановиться ненадолго?!
Ответа не последовало, и Хейд, откашлявшись, еще громче закричала: