— Кажется, я знаю, почему они меня ищут. Но сейчас это не имеет значения. Что ж, если они меня ищут, то непременно найдут.
Преодолев последнюю часть пути, всадники, наконец, увидели внушительные башни замка Гринли, поднимавшиеся из ночного тумана. Осадив коней, они какое-то время осматривались. У западной стены замка виднелись догоравшие походные костры, и там же находились захваченные смутьянами посланцы.
Увидев своих воинов — все они были связаны, — Тристан еще больше помрачнел. Он твердо решил: месть за незаконное вторжение в его владения должна свершиться этой же ночью.
Повернувшись к Фаро, он спросил:
— Фар, сможешь ли ты проникнуть в замок, минуя подъемный мост?
Фаро ненадолго задумался, потом кивнул:
— Да, смогу.
— В таком случае действуй. Как только окажешься в замке, прикажи Баррету опустить подъемный мост. И пусть эти люди войдут. А вот потом…
Какое-то время Тристан излагал план дальнейших действий, а Фаро молча кивал. Затем он спешился и направился к замку. Тристан же мысленно вернулся к рыжеволосой девушке, которую оставил в конюшне Сикреста. Он задавал себе множество вопросов, но ни на один из них не мог ответить. И чем дольше он размышлял, тем больше запутывался. Неужели его судьба — обвенчаться с простолюдинкой? Неужели именно к этому он придет после многолетней борьбы за свое нынешнее положение? С раннего возраста он страдал, зная, что является бастардом, произведенным на свет родителями благородного происхождения. И каждая завоеванная им награда доставалась ему тяжкими усилиями. И неужто теперь он ослушается Вильгельма, своего друга и короля, и откажется от предложенной ему невесты? Каковы будут для него последствия такого поступка? Возможно, его лишат дома, в котором он, по сути, еще и не жил. И лишат титула, тоже доставшегося ему дорогой ценой. И, конечно же, ему придется отправиться в изгнание вместе с его рыжеволосой избранницей.
Увы, ему не с кем было посоветоваться. Отец, который сразу же отверг его, был давно уже мертв, а мать, отославшая его от себя, жила во Франции. За последние двадцать лет Тристан ни разу не видел ее и ничего о ней не слышал. Возможно, она тоже умерла.
В свое время Женевьева Д'Аржан щедро заплатила за то, чтобы о ее незаконнорожденном потомке позаботились должным образом. Тристан с удивительной ясностью помнил звон монет в маленьком мешочке, доставленном одной старухе слугой матери. Но, как только ее посланец вскочил на коня, старуха, которой было поручено его опекать, припрятала деньги и выставила Тристана за дверь.
— Ступай прочь, сирота, — проворчала она. — Мне не нужны лишние рты, особенно те ублюдки, что принадлежат к благородному роду.