Погибающего подобным образом можно уже человеком не считать. Это или один большой кусок ужаса, или зверь, пытающийся спастись любой ценой, даже при отключившемся мозге, за счет инстинктов и памяти далеких предков.
Стриж не пролетел и двух метров, пальцы его намертво уцепились в перила ограждения. Тело с размаху ударилось о железо решетки ограждения, у него перехватило дыхание, но пальцы, как клещи, держались за теплое дерево. Восстановив дыхание и чуть-чуть осознав происшедшее, Анатолий силой воли изгнал из головы ощущение разверзшейся снизу бездны и попробовал подтянуться вверх. Это ему удалось со второй попытки, настолько он еще не отошел от шока после падения.
Все-таки вскарабкавшись на балкон, он первым делом посмотрел в окно, потом зачем-то на свои руки, тряхнул головой и, уже забыв о происшедшем, толкнул дверь в комнату. На его счастье она оказалась открыта. Немцы настолько точно подогнали дверь к косяку, что у генерала не возникло мысли повернуть круглую ручку замка.
Осторожно войдя в номер, Стриж перекинул сумку вперед, достал кассеты и, найдя пульт управления, занялся настройкой картинки.
Когда генерал Андреев, вытирая голову полотенцем, вышел из ванной комнаты в зал, первое, что он увидел — лицо дочери на экране телевизора. Сложись все по-другому, генерал первым делом метнулся бы в спальню, где среди одежды лежала кобура с пистолетом. Но лицо дочери, какое-то шальное или пьяное, но все-таки родное, просто парализовало его.
— Здравствуйте, — донесся из угла спокойный, негромкий голос.
Генерал перевел взгляд на человека, сидевшего в объемном кресле, спросил:
— Вы кто?
— Я тот, на кого пытаются свалить убийство вашей дочери, — ответил Стриж тщательно продуманной фразой.
Андреев глянул на него внимательнее, отметил явное сходство с фотографией, показанной начальником милиции еще в машине по дороге из аэропорта. Припомнил он и исходные данные, добавил личные впечатления от неожиданного появления этого человека, исходившую от него явную энергию силы и сделал вывод: «Опасен».
— Что вам надо? — довольно резко спросил генерал.
— Я хочу вам показать, как все было на самом деле и кто виноват в смерти вашей дочери.
Стриж нажал на кнопку пуска. Картинка ожила, зазвучали глуховатые, типичные для закрытых небольших помещений голоса.
— Вы садитесь, — предложил Стриж генералу. — Это надолго.
Андреев как был в трусах, майке, с мокрым полотенцем на шее, так и подошел поближе и устроился на диване, метрах в двух от Анатолия. Несколько минут они молчали. Стриж искоса посматривал на генерала, гадая, чего от него можно ждать. Тот был еще мужик в силе, может быть, чуть за пятьдесят. Седые виски, холодные серые глаза, тело человека, еще недавно поддерживавшего хорошую спортивную форму.