Резко обернувшись, Стриж засмеялся и раскрыл объятия:
— Илья, Серега!
Это действительно были они, два неразлучных друга: длинный, поджарый Илья и невысокий, широкоплечий крепыш Сергей. По очереди обнялись, долго разглядывали друг друга. Стриж поневоле отметил, как возмужали его молодые друзья, особенно это подчеркивала солдатская форма.
— Вы откуда? — спросил он их.
— Да вон, с электрички. — Илья кивнул головой на зеленый состав, из которого, как с потревоженного муравейника, валил и валил народ.
— На похороны Васильича?
— Да, служим недалеко, дали трое суток.
Помолчали, сразу загрустив. Все трое прошли школу старого тренера, всем троим он дал путевку в жизнь, и слишком нелепой казалась эта внезапная черная весть. Народ, между тем, схлынул, на опустевшем перроне остались они одни. Стриж глянул на часы.
— Пошли, а то времени уже много, как бы не опоздать к выносу.
Перейти с платформы к вокзалу они не успели — на первый путь влетел пассажирский поезд. До перекидного моста идти было далеко, а все поезда стояли здесь не больше четырех минут. Друзья решили переждать.
Состав долго останавливался, наконец, противно проскрежетав напоследок тормозными колодками, замер.
Лязгнула входная дверь, проводник освободил лестницу. Взгляды всех троих поневоле остановились на лице сходившего пассажира. Илья присвистнул, Сергей засмеялся, а Стриж вначале ничего не понял. Отметил только, что где-то видел этого высокого симпатичного парня в солидной дубленке и высокой ондатровой шапке.
— Нет, а вы откуда узнали, я ведь ни телеграммы не посылал, не звонил? — растерянно спросил тот, протягивая руку друзьям.
— Андрюха! — наконец понял Стриж и кинулся обнимать Казакова.
Потом коротко объяснил, по какому поводу они собрались. Андрей погрустнел:
— Вот беда-то! Как жаль Васильича… Я и не знал.
— Ну, а ты каким ветром в наши края?
— Да в Москве был, в командировке, вот время осталось, решил завернуть на пару дней.
— Ну пошли, пошли, пора! — заторопил Стриж, и четверка друзей двинулась по дороге в город. В родной для них всех. Город, не самый красивый на этой планете, город, который можно было полюбить, лишь родившись и прожив в нем детство и юность. С его бесконечными, на многие километры, улицами, с серыми частными домиками и сараями, с покосившимися заборами, со старыми друзьями, любимыми и просто родными людьми.
Город, который меньше года назад они, рискуя жизнью, освободили от черных сил зла. Так, по крайней мере, им казалось.