– Пистолет! – вдруг вспомнила я, когда мы уже направились к лоджии. Я видела, что Анька опускала в сумку стреляную гильзу, но само оружие-то где? – Ты его взяла?
Анька выругалась, отпустила свой конец рулона, и он с грохотом рухнул на пол. Ой, только бы соседи снизу не проснулись! Я зашипела на Аньку, она на меня, потом махнула рукой и понеслась назад в большую комнату. Пистолет лежал под диваном. Анька сунула его в карман легкой курточки.
– Ты смотри, не перепутай с другим, – прошептала я.
– Тот в сумке, – ответила она.
Мы прикрыли балконную дверь, я встала на рулон, с него – на ящик – и перебралась на соседскую лоджию. Анька напряглась, подняла завернутое в палас тело и стала толкать мне по косой через ящик, я поймала конец и потянула на себя уже через рейку Ленькиной лоджии. Вскоре груз лежал у соседей. Анька быстро перемахнула ко мне, и мы закрыли балконную дверь соседей.
– Слушай, а может, его здесь оставить? – прошептала я. – Вон в том старом шкафу, например. Или в стенном у двери?
– Ты что, очумела? – посмотрела на меня Анька. – Если его здесь обнаружат, начнется расследование.
– А ты разве не хочешь, чтобы оно начиналось? Зачем же было оставлять водительское удостоверение во внутреннем кармане? Если я тебя правильно поняла, ты хочешь, чтобы его опознали.
– Ты не врубилась.
– Во что я не врубилась?! То ты одно болтаешь, то другое. То хочешь, чтобы люди Инессы думали, что Степан остался жив, потому что его не добили, то хочешь, чтобы труп точно опознали. Так что все-таки? Или ты сама еще не определилась?
Анька пояснила, что ей необходимо, чтобы до Инессы дошли сведения о гибели Степана. Но ведь нет стопроцентной гарантии, что убивали по приказу Инессы. Это еще предстоит выяснить. А чтобы родственники узнали о гибели Анькиного брата, его должны обязательно найти. И опознать. Чтобы облегчить работу правоохранительных органов, мы и оставили права во внутреннем кармане пиджака. Но найдут труп далеко отсюда! Поди потом выясни, как он там оказался. Надо всех запутать. И убийц, и неубийц. Пусть потом разбираются между собой. А Инесса своим исполнителям – если их все-таки посылала она – головы оторвет за такие дела. И, главное, ее планы будут нарушены. Чего Анька и добивается. В любом случае Степана уже не вернуть, так что его смерть нужно использовать с максимальной выгодой для себя.
Если же тело будет обнаружено у соседей, то до Анькиной «берлоги», скорее всего, доберутся. Что и требуется Инессе. Или другому заказчику. А зачем нам это? Тем более если я теперь буду приходить убирать эту квартиру. Я же не хочу себя подставлять и ходить на допросы к следователю?