Мне никогда не было жалко Императора так, как сейчас. На моих глазах рушилась последняя надежда, рассыпалась в пыль и разлеталась, уносимая ветром, на все четыре стороны.
За нашими спинами оставалась смерть и пустота, мы шли к Шотограду думая, что впереди только свет, а перед нами, оказывается, темнота… разинула пасть, ухмыляется, зараза.
— Мы можем разбить лагерь здесь, не заходя в город, — прогремел Шмат, чья белая борода сверкала поярче зимнего солнца, — дров хватит, чтобы переночевать.
Император грустно улыбнулся:
— А дальше что?
— Утром отправим человек пять-шесть в Шотоград за дровами и едой какой-нибудь, — продолжил Шмат, и вдруг замолчал.
Он увидел то, что минутой раньше увидел я. У Императора задрожало веко, затряслись губы, руки так крепко сжали поводья, что побелели костяшки пальцев. Мне показалось, что молодой Император вот-вот рухнет с коня в снег, и я невольно подался вперед, хотя вряд ли бы успел…
— Я все равно найду, — прошептал молодой Император, и голос его дрожал, — чего бы мне это не стоило. Я намерен пойти дальше, в Шотоград, а если там не будет Ловкача, то в Лес, и в Степи, куда угодно, хоть на край света!..
Голос его сорвался на тихий, противный шепот. Отчаяние овладело Императором. Отчаяние слетало с его дрожащих губ. Ничего нет на свете страшнее и безнадежнее отчаяния. Это как прыгнуть в темную пропасть, зная, насколько она глубока, в надежде разбиться насмерть.
— Не думаю, что люди пойдут за вами, — осторожно сказал я, зная, что отчаяние Императора готово в любой момент перелиться через край. Что будет дальше, мне и представить было страшно. Я неотступно следовал за молодым Императором почти два года, но еще никогда не видел его таким…
Шмат, который обладал невероятной силой, но не мозгами, молчал.
Губы Императора дрожали. Он думал. Он понимал.
С тех пор, как Ловкач посетил столицу и утопил ее жителей в безумии и боли, прошло шестнадцать месяцев. Год с четвертью, и даже немного больше. Император собрал всех, кто выжил и повел их по городам Империи — в поисках новой жизни или по следам Ловкача. Но следом за столицей они посетили Хайдем, второй по величине город Империи, и встретили безумие и трупы, которыми была выложена мостовая на центральной площади. Потом были другие города, большие и маленькие, деревни и поселки, жителей в которых насчитывалось не больше сотни (что не мешало им сойти с ума и сжигать себя в своих же домах).
Отряд Императора обогнул Империю на востоке и двинулся на север. Границы Империи казались бесконечными, и это поддерживало надежду, словно вон там, за поворотом, еще чуть-чуть, и мы увидим город, жители которого живы и здоровы, не тронуты безумием, не знающие, кто такой Ловкач…