Молодой Император подал мне канистру с водой и запрыгнул сзади. Я почувствовал его горячее дыхание на своем затылке.
— Может я и пессимист, но не дурак. Поедем узкими, неприметными улочками. Статую видно отовсюду, поэтому не потеряемся. В случае чего, мой Франц сможет скакать с такой скоростью, что обгонит птиц.
— В твоем голосе есть уверенность. Не теряй времени.
Я пришпорил Франца, который, словно понимая всю серьезность ситуации, не издал ни звука, хотя обычно ржал при каждом удобном случае, и мы поскакали в сторону высившейся над крышами статуи оборотня.
***
В утреннем свете город Шотоград выглядел великолепно, вызывая невольные ассоциации со славной столицей Империи. Здесь тоже возводили монолитные многоэтажные здания, здесь экспериментировали со стеклом и металлом, иногда сплетая воедино большие стеклянные стены с вкраплениями тонких металлических прутьев. На солнце все это великолепие сверкало и переливалось. Мы миновали спальный район небольших домиков с плоскими крышами, затем выехали на пустынную площадь, вымощенную булыжником, с крытым стеклянным верхом, отчего снега здесь почти не было. Тянулись пустые ряды деревянных базарных прилавков, валялись разбитые ящики, кое-где виднелись черные кляксы от костров. Несколько раз мы натыкались на замерзшие трупы людей, как правило, они были обнаженными, некоторые явно умерли не своей смертью. Я смотрел на бедных жителей с состраданием, а лицо Императора сделалось похожим на каменную маску, которую аккуратно, до единой морщинки, воссоздал искусный скульптор. Мыслями Император был где-то далеко, гораздо дальше Шотограда. Впрочем, мысли Императора — это его мысли, а в моей голове бродили свои. Я думал о том, зачем все еще еду с Императором, а не убрался куда подальше сегодняшней ночью. Наверное, дело не в том, что я боялся оставаться один. Положа руку на сердце, можно признать, что без господина у меня гораздо больше шансов выжить, чем с ним.
Причина в другом.
Допустим, мы доберемся до края города к вечеру, остановимся на ночлег в каком-нибудь домике на границе, и я тихо уйду в ночь. И что, спрашивается, дальше? Какое меня ждет будущее? Я прошел с молодым Императором всю Империю, я видел мертвые города и деревня, оставленные поселки и запруженные безумцами дороги. Шаг назад это, скорее всего, возвращение к прошлому. Но не к тому, безоблачному, когда еще была жива моя жена, а пожилой Император устраивал праздники в первые дни весны. Я вернусь к прошлому, которое застало меня в постеле, той ночью, вернее предрассветным утром, когда безумцы с факелами вломились в мой дом и едва не убили меня. Это прошлое означает вечный бег от безумцев. Я знаю, что позади нет мира, где не было бы безумцев, а вчера я узнал, что и впереди нет ничего светлого. Но если я остановлюсь сейчас, то угаснет последняя надежда — я буду знать, что мир вокруг умер, что миром этим правят безумцы и Ловкач. И я не смогу больше никогда выйти на задний двор своего собственного дома, чтобы набрать спелых яблок с дерева, или почитать вечером у огня камина, сидя в кресле — не будет у меня спокойной жизни до самой смерти, да и смерть, возможно, придет намного быстрее, чем планировалось заранее… Отправляясь в путь с Императором, я, по крайней мере, оставлял себе право надеяться. Будущее туманно и неопределенно, мир, что раскинулся за пределами Империи совсем другой, он не похож на тот, в котором я прожил всю жизнь. Но… надежда… какое сладкое слово… не хотелось бы с ним расставаться.