Бывший Булка и его дочь (Иванов) - страница 30

– Пойдём. Я согласна.

– Ты согласна, Лида?

Ну согласна же! – она засмеялась.

Сева молчал. Может, уже всё? Нет, оказывается, было ещё не всё.

– Лида!

– Ну что, Сева?

– Лида! Только ты не обижайся. Ты когда-нибудь ещё мне скажешь то… что сказала?

– Да, – ответила она медленно.

– Лида! – Она услышала в трубке его дыхание. Очень тебя прошу… Только ты не обращай внимания, что я дурак… Я исправимый… – Здесь бы надо засмеяться над его шуткой. Но она не засмеялась – ждала, что будет дальше. – Лида! Скажи это сейчас.

Она вздохнула глубоко:

– Я же говорю: да…

Потом она вела себя хорошо-хорошо: приняла душ, почистила зубы, сто раз провела по волосам щёткой, чтоб они лучше отдыхали и лучше росли. Потом в тепле, в ванной, надела ночную рубашку и, чувствуя всю свою необыкновенную вымытость и свежесть, отправилась спать.

Да не удержалась!

Пошла в родительскую комнату. Там в переднюю дверцу шкафа было вправлено большое старинное зеркало. Лида, как в далёком детстве когда-то, скинула тапочки, надела мамины летние босоножки из коробки, которые были теперь почти ей как раз. Но не стала, по давней детской своей манере, вертеться и кружиться. Она остановилась перед зеркалом и долго, будто с удивлением, рассматривала себя… Месяца два назад произошёл такой случай. Девочка из их класса, Наташа Перова, получила по истории двойку. А потом на следующем уроке – на геометрии, кажется, – ещё двойку. И расстроилась ужасно. В шестом классе уже не принято плакать из-за отметок. А Наташа даже не просто разревелась, а разрыдалась.

И Лида, которая в тот день дежурила, к ней подсела. Шла большая перемена, и в классе было пусто. Они даже не очень и дружат, но в таких случаях это ведь неважно. Лида её уговаривала, вернее, отвлекала всякими разговорами. Например, сказала к чему-то, что, мол, у тебя, Наташ, хорошая фигура (она гимнастка, и в классе её фигура – общепризнанный факт). А Наталья вдруг и говорит:

"Не-а, Лид. Спортом себе любая фигуру сделает. Это теперь не ценится! Теперь ценится всё старинное и естественное…"

"Я знаю, – сказала Лида. – А фигура здесь при чём?"

"Потому что нужно, чтоб ты родилась, а у тебя уже ноги стройные, лицо красивое, без всякой подделки, поняла? – И неожиданно добавила: – Вот как у тебя, например…"

Сейчас Лида смотрела на себя, всю с головы до ног уместившуюся в не очень уж большом мамином зеркале, и думала: чего во мне такого старинного?

Лида… Говорить, что она красавица, глупо. По-моему, лицо у неё довольно обычное. И я не понимаю, как у девочки в неполных тринадцать лет может быть какая-то особая стройность. Девочка и девочка. Хотя многие мальчишки, её сверстники, придерживаются на этот счёт иного мнения. Но у меня, видно, с ними "разные глаза". Жаль, конечно, что эту повесть пишет не тринадцатилетний мальчишка!