Бывший Булка и его дочь (Иванов) - страница 38

Наверное, целую минуту Надя сидела опустив голову. И тут Лида опять решила… хотела "вернуть" ей этого Севу.

Но почему-то не сказала ни слова – удобное мгновение прошло!

Да как же это? Неужели Азовское забыто?

И Надя ни движением не помогла ей. Выходит, тоже шла на ссору? Подчёркнуто не торопясь сняла с полки альбом -огромный, больше любой книги. И таких ещё стояло штук пять или шесть – Лида специально не стала считать.

В альбоме оказались марки по искусству (так сказала Надя): скульптуры, картины. Много иностранных, и почти все цветные, можно рассматривать до мельчайших подробностей. Но до того ли ей было!

– А это Боттичелли…

Лида увидела девушку с длинными волосами, совершенно голую… обнажённую, вернее. У ног её лежала огромная ракушка. А девушка изогнулась странно и красиво, в чём-то похоже на лебедя. За спиной у неё, кажется, было море…

– Ты любишь этого художника?

– Какого? – не поняла Лида.

– Ну, Боттичелли!

Сказать по правде, Лида про такого никогда не слыхала. И в другие времена она бы спокойно в этом призналась. Да только не сейчас.

Она в последний раз посмотрела на необыкновенную марку.

– Мне уже можно теперь идти?

– Когда тебе будет угодно.

Лида встала, вышла в прихожую, оделась. Надя смотрела на неё, стоя в дверях своей комнаты. Надо бы с родителями попрощаться (всегдашнее напоминание мамы: "И обязательно, Лидочка, в чьём бы доме ты ни была…"). Э-э, да не всё ли равно! На счастье, замок открылся сразу. Лида вышла, захлопнула дверь.

И тотчас поняла, как ей до смерти хочется разреветься. Не мешкая, она полезла за платком.

Ничто, кажется, не могло остановить её, как ничто не остановит дождик: если начался, будет лить, сколько ему положено.

И всё-таки она удержалась!

Так и замерла с платком в руке, нахмуренными для плача бровями и с разинутой физиономией, словно у клоуна Андрюши. Наверху, через пролёт, сидел на подоконнике… Сева. В руках у него была книжка.

Спрыгнул с подоконника, как-то ловко сунул книжку за батарею. Пошёл к Лиде и, остановившись на последней ступеньке, сказал… "Что же он скажет?" – мелькнуло у Лиды.

– Дай мне твой телефон.

Она сказала: "Что?" Нет, она просто удивлённо улыбнулась. Нет, она пожала плечами: "У твоей сестры есть". Нет, она, представьте себе, сделала всё наоборот: продиктовала свой телефон, а Сева его записал и сунул бумажку в глубину кармана.

– Вот теперь нормально! Не потеряешься. – Он засмеялся, но не ехидно, не насмешливо, а простым и хорошим смехом. – Можно, я тебя провожу?

Лида сунула в карман совершенно ненужный теперь платок.

– Можно!