И вот однажды он почувствовал… А может, это всё мнительность? Как-то, ожидая своей очереди на процедуру, он услышал разговор двух женщин: "Неужели не чувствуете?.. А я будто каша варёная. Эти лучи, они же во все органы попадают – по крови… Ещё вспомните меня".
Бывший Булка усмехнулся, спрятавшись за газету. Но в тот же день после обеда вдруг услышал в себе какую-то новую и неприятную вялость. Вспомнил, что "лучи попадают во все органы", опять усмехнулся, да как-то так не очень весело. Рука, бравшая стакан с больничным компотом, дрожала. Теперь после процедуры он взял за правило: прийти и на полчасика лечь. Зачем? Даже трудно сказать. Может, непроизвольно жалел себя. Вот и сейчас он пришёл и лёг. За окном была плохая погода. Шёл дождь, съедая по дворам последний снег. Это Бывшему Булке представилось отчего-то очень ясно.
Старик в это время спорил со Снегирёвым. Так у них установилось в палате: Бывший Булка выступал со Стариком единым фронтом. А Снегирь пёр против них один. Причём на поле битвы Старик и Бывший Булка работали как бы напересменок: не хватило терпения смолчать, ввязался – значит, всё, в добрый час. Ты теперь повоюй, а я помолчу. Естественно, ни о чём таком они со Стариком не договаривались. Само вышло…
Бывший Булка вошёл в палату и лёг, заложив руки за голову. К спору он старался не прислушиваться – была не его "смена".
Лишь иногда до него долетали особо удачные реплики.
– Да неужели! – кричал Снегирёв с поддельным восхищением. – Да неужели всё-таки разрешили? Для нас это, можно сказать, быстрее паровоза!
Бывший Булка усмехнулся про себя, но при этом лежал с неукоснительно равнодушным лицом. Потому что Снегирь, как настоящий Наполеон, следил острым глазом за всем полем боя, в том числе и за резервами противника, коими был сейчас Бывший Булка.
Старик в отличие от Снегирёва (да, пожалуй, и Бывшего Булки) спорил основательно, даже не спорил, а выяснял истину. Снегирь его осыпал десятком ударов, Старик отвечал одним, но снегирёвские войска начинало шатать от этого удара.
Бывший Булка уже чувствовал: сейчас настанет этот момент, сейчас Старик выскажется. И ждал, притаившись…
– Что плохо, вы спрашиваете? – кричал Снегирь. – Да всё плохо!
– А знаете, что говорил вот о таких, как вы, Монтень? -Старик приподнимался на подушке.
– Монтень? – переспрашивал Снегирёв, на секунду останавливая полёт своего коня. – Это философ, что ли?
– Да, философ. Не бывает, говорил он, попутного ветра для корабля, не имеющего порта назначения.
Снегирь замолк. Он стоял и рассматривал слова Монтеня, словно это был памятник. И Бывший Булка рассматривал их, словно памятник. "Монтень, – думал он, – надо же, ёлки зелёные, Монтень. А я про такого и не слыхал… Стыдняк!"