— Это она, — Егоров кивнул капитану. — Конечно, если и эта не копия.
— Это не копия, — доложил сержант Дуров. — Вся картина покрыта кракелюрами.
— Чем-чем? — не понял Егоров.
— Кракелюрами — трещинами старого лака, которым покрывают законченную картину, — объяснил сержант.
Егоров в задумчивости потер нос.
— Капитан, — обратился он к Марову. — С каких это пор в милицейских школах стали преподавать историю искусств?
Маров хлопнул лейтенанта по плечу и расхохотался. То, что картина нашлась, вернуло ему хорошее настроение: шутка ли — семьсот тысяч долларов!
— Не расстраивайся, Лева. В нашем деле не это главное.
— Все равно обидно, — Егоров, казалось, серьезно расстроился. — Все то время, что мы сэкономили на поисках картины, я посвящу изучению крилюр.
— Кракелюр, товарищ лейтенант! — поправил его сержант.
— Я и говорю: кро-ки-люр!
Лейтенант Егоров, нервно затягиваясь сигаретой, дым от которой не позволял видеть дальше нескольких метров, безостановочно ходил из угла в угол в кабинете Марова, с каждым шагом натыкаясь, то на стул, то еще на что-то. Наконец, докурив сигарету, он загасил ее в пластмассовой пепельнице на столе капитана и сел на единственный не перевернутый стул.
— Успокойся, Лева, — Маров, в свою очередь, закурил и выпустил кольцо дыма под потолок. В комнате в пору было вешать топор. — Лучше открой окно — дышать нечем.
Лейтенант, гневно сверкнув глазами, резко вскочил, опрокинув последний стул в комнате.
— Ты что, издеваешься надо мной, Петрович?! — заорал он, грохнув своим кулачищем по столу.
— Нет, почему же, — Маров невозмутимо стряхнул пепел в пепельницу. На губах у него играла плохо скрываемая улыбка. — Действительно, дышать нечем.
Егоров готов был лопнуть от злости. Грудь его вздымалась от душившего гнева.
— Ну, хватит! — Маров постарался придать строгость голосу.
Встав из-за стола, он подошел к окну и широко распахнул створки. Склонившись над подоконником, капитан выглянул на улицу. Надышавшись свежим воздухом, Маров повернулся к лейтенанту, прислонившись к подоконнику:
— Ты можешь толком объяснить, чего добиваешься?
Свежий воздух подействовал на Егорова успокаивающе.
— Во-первых, освободи меня от дела с похищением картины и передай его комунибудь другому. Меня уже тошнит от всей этой бессмысленной беготни, Петрович! — взмолился он. — Картина нашлась. Похитителей — по крайней мере, одного — мы поймали. Свидетель имеется. Остается только дождаться, когда они поправятся, и дело можно передавать в прокуратуру… А я как мальчишка должен бегать из одной больницы в другую и следить, чтобы один из них не сдох, а другой, не дай Бог, не сбежал. Достойное занятие для офицера милиции, ничего не скажешь! Ты мне еще прикажи носить им цветочки и кормить из ложечки!