— …в последний момент я заметил его, подъезжающего по примыкающей дороге с одними подфарниками. Мне показалось, что я уже проскочил, когда раздался сильный грохот и прицеп занесло влево. Я только успел нажать на газ, чтобы выровнять машину, и, немного проехав, остановился. Видимо, водитель Паджеро не справился с управлением, что и немудрено — снегопад застал всех врасплох…
— Вы действовали совершенно правильно, — офицер искренне был восхищен действиями водителя. — Представляете, капитан, — обратился он к подошедшему Марову, — за бензовозом на скорости сто километров в час мчались автомобили. Что бы случилось, если цистерну занесло и развернуло поперек движению? Это было бы катастрофой. Как минимум двадцать машин врезалось бы в бензовоз прежде, чем те, кто ехали сзади, сообразили, в чем дело. Да и взрыва каким-то чудом удалось избежать.
— Я понимаю, — Маров внутренне содрогнулся, представив описанную офицером аварию. — Кто-нибудь в Паджеро остался в живых? — спросил он, хотя хорошо понимал, что это практически невозможно.
— Да, товарищ капитан, — ответил офицер. — Как это ни странно. Водитель, так же как и пассажир, сидящий рядом с ним, остались на месте. Третий, на заднем сидении, пока жив, хотя и в очень тяжелом состоянии. Мы его отправили в больницу.
— Как он выглядел? — спросил Егоров, подойдя ближе.
— Дело в том, лейтенант, что все лицо было залито кровью, так что его я не разглядел. Но он был атлетически сложен, почти как вы, — офицер улыбнулся Егорову, — и на нем был светло-серый костюм, правда, порядком изодранный и перепачканный кровью. Да, и еще бабочка под цвет костюму.
— В какую больницу его отправили? — Егоров подскочил как ужаленный.
— В городскую.
— Тебе знаком этот тип? — поинтересовался капитан.
— Нет. Но у меня есть к нему несколько вопросов, — сказал Егоров и, отвечая на немой вопрос капитана, продолжил: — Похоже, что именно он вертелся вокруг Маревича в музее.
Повернувшись в сторону милиционера, Егоров спросил:
— А где картина?
— Она в моей машине, под охраной, — ответил тот. — Сержант Дуров! Проводите капитана и лейтенанта.
От непрерывного мигания сигнальных огней у Егорова зарябило в глазах, и он угодил ногой в лужу бензина. Громко выругавшись, лейтенант пошел дальше, хлюпая промокшим башмаком. Наконец, продравшись сквозь плотную толпу понаехавших со всех сторон милиции и санитаров, Маров и Егоров подошли к машине, в которой под охраной двух дюжих омоновцев с автоматами наперевес на заднем сидении лежала картина, завернутая в белую материю. Один из охранников открыл Дверцу машины и развернул холст на подрамнике.