Такова была короткая версия рассказа о разведывательном рейде. Длинная версия Грэма уже не интересовала, поскольку он не видел в ней нужды. Все это он знал и раньше. Стоило лишь немного подумать, чтобы понять расстановку сил у моста, и в глубокой разведке необходимости не было.
Так что, ничего нового они не узнали, зато, возможно, приобрели «хвост». Впрочем, нет, тут же поправился Грэм мысленно, польза все-таки есть. Твердолобые медейцы убедились, наконец, что ехать через мост — самоубийство, и согласились повернуть в лес.
В лесу скорость передвижения заметно снизилась, зато Грэм чувствовал себя гораздо в большей безопасности под защитой деревьев. Несколько дней отряд двигался в обратную сторону, вверх по течению Серебряной. В том месте, где они выехали к реке в лесу, перебраться вброд не представлялось возможности. Течение казалось послабее, чем на равнине, но рисковать не стоило. Тем более, что Оге, по его собственному признанию, не умел плавать. Грэм прикинул, что сам он, пожалуй, сумеет перебраться а другой берег вплавь, но другие не были так уверены в себе. Нужно было искать брод.
Двигались по кромке леса. Река просвечивала сквозь стволы деревьев. На берег не выезжали: кто знает, вдруг на том берегу таким же образом прогуливаются касотцы. Из соображений же безопасности почти не разговаривали.
На второй день путешествия по лесу Ванда выбрала момент и пристроилась к Грэму, когда тот ехал в одиночестве в хвосте отряда.
— Не возражаешь, если я нарушу твое уединение? — поинтересовалась она, когда он удивленно взглянул на нее.
Грэм качнул головой и заметил, как обернулся на них Ив.
Некоторое время девушка ехала молча рядом с Грэмом, искоса на него посматривая и покусывая губу. Он старался не слишком пялиться на нее, делая вид, что внимательно оглядывает окрестности.
— Грэм, помнишь наш разговор на холме? — спросила Ванда вполголоса, глядя в сторону.
— Помню, — удивился Грэм.
— А помнишь то, что ты сказал мне?
— То, что ты просила никогда не повторять? Помню.
— Сказал бы то же самое теперь, когда знаешь, кто я такая? — она наконец взглянула на него. В глазах ее был вызов.
— Да, — ответил Грэм.
— Даже под угрозой лишения головы? Мой отец шутить не любит.
— Да зачем мне голова, если… — он осекся и вспыхнул. — Прости, я, кажется, несу чушь.
Ванда неожиданно смутилась и покраснела так, что все ее веснушки исчезли, растворившись в густом румянце.
— Скажи, Грэм, а ты хотел бы получить титул?
Грэм еще больше удивился и понял, что ничего не понимает. Вандина логика была недоступна его разуму.