- Товарищ Сталин генерала Ледникова награждать будет. Лично. Ну и тебя заодно. Точнее награждать будет Калинин, а Сталин при сем будет присутствовать. Так что готовься. Сейчас врач придет, тебя выписывать. Удачно съездить, капитан.
24-й танковый корпус был полностью уничтожен. Подходящие из глубины советской территории войска и полная невозможность прорыва к своим не оставили немцам иного выбора кроме как сдаться.
Остатки 47-ого танкового корпуса еще сопротивлялись, но это была уже агония.
10-ая танковая дивизия, потеряв более семидесяти процентов личного состава, процентов шестьдесят техники и практически всю артиллерию, была вынуждена оставить Кобрин.
2-ая танковая группа перестала существовать.
На Восточном фронте перед Вермахтом явственно замаячила катастрофа.
Николай Балаков уже двадцать три дня сражался в Бресте. Первое время он надеялся на скорую помощь советских вйск, но ее все не было и не было. Через неделю он продолжал сражаться уже просто из упрямства, чтобы утянуть побольше немцев за собой. Слышимая очень часто далекая канонада поддерживала в нем надежду, что раньше или позже Красная Армия перемелет фашистские полчища.
Пару дней назад он вдруг понял, что канонада звучит уже не так и далеко. А потом она вдруг стала постоянно приближаться. У Николая неожиданно появилась надежда, что он выживет. Но когда он увидел советские войска, сил у него хватило лишь чтобы прошептать:
- Наши! - после чего он сполз по грязной стене и заплакал.
Вечером в Москве был дан первый салют.
* * *
"Вторая Мировая Война в солдатских воспоминаниях, с комментариями. Избранное. Том 1". Военное издательство МО СССР, 1985г.
"Война для нашего 20-го мотоциклетного полка 205-й дивизии началась ранним утром 21 июня. Утром полк подняли по тревоге и отправили пешим порядком в Ружаны, по слухам, ходившим в нашем батальоне - ловить появившуюся в Беловежской пуще белогвардейскую банду. На полпути же нас вдруг развернули и направили в помощь пограничникам ловить диверсантов в красноармейской форме. Это были уже не слухи. В последний мирный день наш полк понёс первые боевые потери...
Ночь мы встретили разбросанными поротно и повзводно вдоль шоссе на Брест. Командиры предупреждали о бдительности и о том, что немцы могут устроить большую провокацию, как бы не больше, чем на Халхин-голе. Помнится, ездовые полевых кухонь рассказывали, что в Брестской крепости диверсанты подожгли склад с боеприпасами и теперь оттуда вывозят и выводят всё, что можно.
Всю ночь бойцы окапывались и маскировались. Из Бреста тянулись колонны подвод и машин. Навстречу колючей змеей прополз стрелковый полк. Мой друг, сержант Егоров из второго батальона, заметил знакомого, перематывавшего портянки на обочине, и спросил: "Куда идёте?". Тот ответил: "Пожар тушить", - и со значением похлопал по подсумку.