— Мой небось, — сказала Мод. — Шатался у меня сегодня утром.
Она выхватила зуб из пальцев трактирщика и, не ожидая, чтобы он сказал еще что-нибудь, снова вернулась к своим обязанностям у очага.
— Проклятая старуха на ходу рассыпается! — мрачно бросил ей вслед Шоукомб.
Он дернул еще рому, покатал его во рту и снова занялся ужином.
Вудворд разглядывал кусок лепешки, который только что погрузил в свою миску. Потом очень вежливо откашлялся.
— Боюсь, у меня аппетит несколько поубавился.
— Чего? Уже не голодны? Так давайте его сюда! — Шоукомб схватил миску магистрата и перевалил ее содержимое в свою. Он решил пренебречь столовыми приборами в пользу собственных рук, жаркое капало у него изо рта, оставляя пятна на рубашке. — Эй, клерк! — промычал он, пока Мэтью решал, стоит ли рисковать найти в хлебе гнилой зуб. — Если захочешь поиграть с девкой, я тебе десять пенсов плачу за посмотреть. Не каждый день видишь, как девственник вставляет телке.
— Сэр, — перебил Вудворд голосом, в котором появилась острота. — Я уже вам сказал, наш ответ — нет.
— А чего это вы за него говорите? Вы ему кто, отец, что ли?
— Нет, не отец. Но я за него отвечаю.
— А какого черта за двадцатилетнего мужчину кто-то должен отвечать?
— В этом мире полно волков, мистер Шоукомб, — сказал Вудворд, приподняв брови. — И молодой человек должен быть очень осторожен, чтобы не попасть в их компанию.
— Да лучше уж вой волков, чем завывания святых, — сказал Шоукомб. — Может, тебя сожрут, зато от скуки не помрешь.
Мысленный образ, как волки пожирают человеческое мясо, привел на ум Мэтью другой вопрос. Он подвинул свою миску к трактирщику.
— Тут две недели назад из Чарльз-Тауна в Фаунт-Роял проезжал магистрат. Его звали Тимон Кингсбери. Он здесь, случайно, не останавливался?
— Не, я его не видел, — ответил Шоукомб, не отрываясь от обжорства.
— Он не доехал до Фаунт-Рояла, — продолжал Мэтью. — Вероятно, он мог бы здесь остановиться, если бы…
— Наверно, и сюда не добрался, — перебил Шоукомб. — Попался ребятам с большой дороги в лиге от Чарльз-Тауна, я так думаю. А может, Одноглазый его поймал. Здесь одинокий путешественник всегда в шаге от Ада.
Мэтью вдумался в эту фразу под звуки барабанящего по крыше дождя. Вода струйками втекала сквозь крышу, лужицами собираясь на досках пола.
— Я не говорил, что он был один, — произнес наконец Мэтью. Челюсти Шоукомба, кажется, чуть снизили обороты.
— Ты же только его назвал, нет?
— Да, но я не упомянул его клерка.
— Да блин! — Шоукомб грохнул миской по столу. Снова в его глазах засверкала ярость. — Так один он был или нет? И какая, на хрен, разница?