Кийриас зашипел возмущённо. «Да кем он меня считает, какой тварью?!» Николай с недоверчивой настороженностью смотрел на учителя. Преодолеть недоверие будет нелегко. Если вообще получится. «А может, и пытаться уже не стоит? Поздно? Учителем меня Николай не считает… Но братом во Цветущем Лотосе он остаётся и приказы старших выполнять обязан!» Кийриас бросил Николаю под ноги видеопланшетку.
— Открой первый файл.
Николай подчинился.
— Это же инвалид, — удивлённо сказал Гюнтер, увидев фотографию. — Пресвятой Лаоран, ну и рожа!
— Такой шрам не может быть случайностью, — сдавленно прошептал Николай. — Тот, кто его наносил, понимал что делает. Такую красоту изуродовать… Не понимаю…
Гюнтер осторожно, словно боясь причинить увечнику боль, прикоснулся к фотографии.
— Скорее всего, это ожоги от царговой кислоты. Их действительно наносили специально… — Гюнтер поёжился и сказал с кривой усмешкой: — У того, кто это сделал, отличные способности к рисованию: здесь каждый шрамчик предназначен для того, чтобы превратить лицо в дьявольскую маску. И такая идеально ровная линия раздела… Как по линейке.
— Может, и по линейке, — зло процедил Николай. — С говнюка, которой способен вытворить эдакую мерзость, станется и линеечку с собой прихватить, и кронциркуль для пущей точности.
Гюнтер невольно прижался к старшему брату.
— Рядом с нашим посёлком есть одна очень старая церковь… — сказал Николай. — Там на стенах фрески с ангелами и чертями.
— Да-да, — кивнул Гюнтер. — Я тоже такие фрески видел. Только ни один живописец не соединял ангела и дьявола в одном лице. И тем более никто и никогда не делал такого с живым людем.
— Гюнт, ведь шрамы от царговой кислоты — это навсегда?
— Навсегда. Если был хоть самый крохотный ожог, то в дальнейшем становится невозможной никакая пластика, даже для других шрамов, обыкновенных, потому что организм будет отторгать любую новую кожу — и донорскую, и протезную, и даже клонированную от собственной.
— Органы таким людям тоже нельзя пересаживать?
— Нельзя, — ответил Гюнтер. — Будет отторжение. Поэтому изуродованную руку ему никогда не поменять на здоровую. Если только эту восстановить…
— Учитель, — Николай посмотрел на Кийриаса, — кто сделал с ним такое? И за что?
— Это было недавно, — добавил Гюнтер. — Шрамы свежие.
Кийриас досадливо дёрнул хвостом.
— Всего лишь последствия недопустимой для гирреанского плебея дерзости. Не обращайте внимания на мелочи. Есть вещи поважнее шрамов.
— Так он из Гирреана? — растерянно переспросил Николай. — Еретик?
— Сын еретички. А может, и сам еретик. Неважно. Я же сказал не обращать внимания на мелочи!