Что именно «не» Цалерис говорить не стал. Побоялся озвучить догадку.
Домой вернулся бегом, а перед дверью замер, долгих две минуты не решался открыть замок.
В прихожей не было тапочек Малугира, а со стола в комнате исчезли нотные планшетки. В платяной шкаф Цалерис заглядывать не стал — и так всё понятно. Вместо этого позвонил вахтёру в варьете, где работал Малугир.
— Привет, Джеймс. Малг уже у вас?
— Так он ещё вчера уволился. А ты что, не знал? — удивился вахтёр.
— Он альбом с нотами забыл.
— Нет, пока не был, — сказал вахтёр. — Появится, передам, что ты просил поторопиться.
— Спасибо, — проговорил Цалерис, оборвал связь.
Бросил телефон на кушетку.
— И что теперь? — спросил он в пространство.
В Большом Кольце невозможно найти того, кто не желает быть найденным.
— Месяц нормальной жизни. Такой же, как у людей. Всего лишь месяц… Пресвятой Лаоран, почему ты сотворил меня таким дураком?!
Цалерис сел на кушетку.
— Ты не мог бросить меня совсем, Малг. Ты слишком добрый, чтобы оставить без присмотра пьяного недоумка. Так или иначе, ты дашь о себе знать. Ты скажешь, что я должен сделать для твоего прощения. А тем временем я найду такую работу, чтобы тебе не приходилось её стесняться.
* * *
С дежурств и служений Николай освободился только двадцать восьмого, к трём часам пополудни.
Авдей уже сутки сидит в одной камере с коллегианцами.
Строго говоря, это не камера, а одна из складских секций в подвале магазина, но какая разница…
Николай подошёл к камере. Из-за двери донёсся короткий болезненный вскрик. И ещё один.
— Открой! — велел Николай брату-охраннику.
Авдей ничком лежал на полу. Рубашки нет, штаны до половины задницы спущены. Двое коллегианцев, дюжие молодые берканы, держали его за плечи и за лодыжки. Третий, светловолосый человек средних лет, кулаками давил спину.
Ещё трое коллегианцев сидели у стены, смотрели на происходящее с немалым интересом.
— Тяните! — крикнул блондин берканам. Те потянули Авдея за ноги и за плечи, а третий резко и сильно даванул на крестец. Авдей коротко, стонуще вскрикнул.
— Всё-всё-всё, — похлопал его по бедру коллегианец. Он осторожно ощупал Авдею крестец, поясницу. — Всё хорошо.
— Ничего хорошего там нет, — буркнул Авдей. — Вы отличный костоправ, но править уже нечего. Полный абзац.
— Авдей, всё не так страшно…
— Я три года в погребальной часовне отработал. И прекрасно знаю, как выглядит здоровый позвоночник, и чем заканчиваются такие повреждения, как у меня. Полным параличом ног.
— Если будешь осторожен, то…
— Осторожность — дело хорошее, но трудноосуществимое. Особенно в плену.