Вниманием? Сексом? Любовью? Чем еще его можно осчастливить?
— Насмотрелась? — я вздрогнула от его насмешливого голоса, — приехали уже.
Я распахнула дверь и покинула прохладное нутро машины. Недоуменно огляделась и вопросительно посмотрела на Никольского, который невозмутимым изваянием стоял около меня.
— Так значит, будем гулять по институтскому парку? — он кивнул и пошел вперед по темной аллее. У меня в голове вдруг мелькнула мысль, а не слинять ли мне пока он идет не оглядываясь.
— Александра, не испытывай мое терпение, — его голос хлестнул по нервам, отбивая все мысли о побеге.
— Иду.
Мы шли по темной аллее и молчали, но для меня его молчание было слишком угнетающим.
— Чем вы занимаетесь? — дурацкий вопрос, но надо же с чего-то начинать.
— Ты и так прекрасно знаешь.
— Знаю, а слухи, которые ходят про вас — это правда?
— В основном, правда, — он остановился около лавочки и сделал приглашающий жест.
— Тогда я должна вас бояться, — заключила я, а Никольский рассмеялся.
— А ты боишься? — он присел рядом со мной на лавочку. Его руки скользнули по бедрам, заключая в тесные объятия.
— Опасаюсь, — выдохнула я, пытаясь отстраниться, — это лишнее, я обещаю никуда не убегать.
— Это не предосторожность, это мое желание. И все же ты меня боишься, я буквально чувствую запах твоего страха, — от его холодного голоса, по телу прошла мелкая дрожь.
Голова мыслила ясно и все попытки паники я отсекала на корню, но вот тело никак не желало успокаиваться, оно, словно загнанный дикий зверь действовало врожденными рефлексами.
— Послушайте, вы же хотели меня добиться, ваша же выходка перечеркнет все! — он меня уже не слушал.
Его руки все так же обнимали меня, прижимая меня к его груди. Дыхание горячим ядом стекало по шее и плечам. Но вот его руки напряглись, и я оказалась сидящей на его коленях.
— Зачем вы это делаете? — спросила я охрипшим от волнения голосом, глядя в его глаза. То, что я в них увидела, заставило меня нервно дернуться из стальной хватки.
— Не дергайся, и перестань бояться, иначе все кончится очень плохо! — прорычал он, а его пальцы до боли впились в кожу.
— Неужели вам нужна команда, чтобы уронить свою честь передо мной? — тихо спросила я, сжимая руки в кулаки.
— Ты провоцируешь меня, цветочек, — его ладонь скользнула вверх по животу, а тонкий трикотаж сарафана позволил ему чувствовать каждый изгиб моего тела.
— Напротив, стараюсь вернуть холодный рассудок, и пока не поздно выкинуть все мысли из головы! — прошептала я, при этом, судорожно пытаясь убрать его руки, — перестаньте!
Все, кажется, мое терпение подошло к концу. Я затрепыхалась в его руках, которые теперь были заняты не осмотром моего тела. Они пытались удержать меня у него на коленях. Наконец беспорядочность его движений дала мне возможность вырваться. Я отскочила от лавочки и обернулась. В густом вечернем сумраке его глаза чуть фосфоресцировали, или эту странную деталь дорисовало мое воспаленное воображение. Он все еще сидел на лавочке и зло смотрел на меня, а я медленно отступала назад.