– Не надо больше… – прохлюпал он рассолодевшимися губами. – Я правду говорю… Ты на себе испытай, садист долбанный… Когда тебя утопить пытались?
– Во вторник…
– Ну вот, а следить за тобой мы начали только в среду.
– Да-а?! – изумился Павел. – Все чудесатее и чудесатее… – пробормотал он задумчиво. – В каком агентстве пашешь?
– "Беркут"…
– Да-а… Фантазия у вас… В каждом российском городе по "Беркуту" и по "Соколу" наверняка отыщется… Ладно, телефон шефа, и домашний тоже… Только не ври, что не знаешь, а то опять наэлектризую. К тому же, я прямо сейчас схожу в школу и проверю. Да, и фамилию-имя-отчество шефа не забудь.
Взяв со стола тетрадь, Павел приготовился записывать. Парень диктовал старательно, повторил два раза, электризоваться ему явно больше не хотелось.
Заперев дверь на ключ, Павел пошел в школу. Вахтерша скучала у стола, видимо вязания закончились, а на новые книги денег не было. Взяв трубку, Павел набрал номер. Трубку взяли сразу же, после первого гудка, довольно приятный мужской голос произнес:
– Я вас слушаю.
– Вениамин Аркадич? – светским тоном осведомился Павел.
– Да-да, я вас слушаю… – уже нетерпеливо поторопил голос.
Павел выдал то, что ему первым пришло на ум:
– Это вас беспокоит Андрей Андреич, из департамента недвижимости. Вы не могли бы подослать своего бухгалтера? Тут возникли кое-какие неясности с договором…
– Да-да, разумеется… Когда?
– Можете не торопиться, до понедельника, я думаю, дотерпит. В двадцать первую комнату…
– Хорошо…
– Тогда до свидания…
Павел положил трубку. Ловко проверил клиента. Проверять, откуда звонили, вряд ли он станет, дело-то рутинное, такие вопросики каждый день возникают. Вернувшись в бассейн, Павел оглядел Люську. Она курила, задумчиво созерцая, пострадавшие от гестаповских методов прелести пленника. Какие мысли бродили в ее голове, одному черту известно. Павел сел за стол, задумчиво уставился на пленника. По идее, отпускать надо… Или, Димыча позвать, да еще поговорить толком?..
Люська вдруг бросила окурок в консервную банку, встала перед пленником, и принялась медленно, с блядской улыбочкой, стягивать тесемку с плеча. Стянула. Лифчика на ней как всегда не было. Черный в электрическом свете крупный сосок упруго торчал, нацелившись на пленника. Тот оторопело смотрел на Люську, а та еще принялась с садистской неторопливостью приподнимать подол с одной стороны. Задрала до самых узеньких черных плавок. И естество пленника не выдержало, встало торчком, он задергался, вскрикнул хрипло:
– Прекрати, с-сука!..
Люська взяла со стола линейку, смерила, презрительно скривила губки: