Было известно, что заговорщиков станут выводить по одному: допрашивать и выносить приговор. Если предатели будут честно отвечать на все вопросы, их сразу после объявления приговора отведут в Зал смерти и казнят. Если же они будут запираться и молчать, их ждут ужасные пытки, после которых они уж точно заговорят. (Только у вампирцев, как и у вампиров, очень высокий болевой порог, и практически никакими пытками их сломить невозможно.)
Первым предстал перед судом Курда. Закованного в цепи Генерала-предателя провели между рядами беснующихся вампиров. Они вопили, плевали в него, отталкивали стражу, лишь бы достать до Курды. Кое-кому удалось вцепиться в его светлые волосы и выдрать целые пряди. Когда он дошел до помоста, то был весь в синяках и ссадинах. Его белое одеяние теперь больше походило на лохмотья. Но он не обращал внимания на толпу и вышел вперед с высоко поднятой головой.
Князья сидели на тронах на помосте, по краям стояли четыре стражника с острыми копьями. Курду подвели к Князьям, и каждый из них с отвращением плюнул в него. Затем предателя отвели чуть в сторону и велели повернуться лицом к собравшимся вампирам. Я не решался посмотреть ему в глаза, но, когда, набравшись смелости, глянул на него, оказалось, что он смотрит прямо на меня и грустно улыбается.
— Тишина! — закричал Мика Вер Лет, призывая к порядку расшумевшихся вампиров. — Сегодня многое предстоит сделать. Мы надеемся закончить каждый из процессов как можно быстрее и безболезненнее. Я понимаю ваши чувства, но предупреждаю: если хоть кто-нибудь помешает суду, он будет немедленно удален из зала. Все поняли?
Вампиры недовольно загудели, но все же уселись на свои места. Когда в зале воцарилась тишина, Парис Скайл встал и заговорил:
— Мы все знаем, зачем здесь собрались. Нас предали и привели врагов на нашу Гору. Я не меньше, чем вы, хочу, чтобы эти негодяи получили по заслугам, но сначала надо выяснить, почему они на нас напали и планировались ли дальнейшие нападения. — Он повернулся к Курде, и лицо его помрачнело. — Был ли ты заодно с вампирцами, которых мы вчера убили? — спросил он.
Повисла пауза.
Наконец Курда кивнул и ответил:
— Да.
Кое-кто из вампиров заорал: «Мерзавец!» — и их тут же выставили из зала. Остальные, побледнев и дрожа от ненависти, молча глядели на Курду.
— На кого ты работал? — спросил Парис.
— Ни на кого.
— Лжец! — рявкнул Лук. — Сейчас же отвечай, кто тебя подговорил, не то…
— Сам знаю, — перебил его Курда. — Не волнуйся, у меня нет никакого желания быть подвергнутым вашим изуверским пыткам. Я и так буду говорить правду.