За ним встал Лук. Указав на Курду, он просто сказал:
— Зал смерти.
— Кто-нибудь хочет вступиться за предателя? — спросил Парис.
Вампиры молчали.
Если кому-нибудь удастся нас убедить, мы можем пересмотреть наше решение, — сказал Парис, но в Зале царила тишина.
Я смотрел на жалкую фигурку передо мной и думал о том, что благодаря Курде я быстро освоился в Горе вампиров, что он обращался со мной как со своим другом, шутил и рассказывал много интересного. Я вспомнил, как он сбил Арру Грацис с шеста, а потом протянул ей руку, чтобы помочь подняться, и как в его глазах отразилась обида, когда Арра отказалась принять его помощь. Я вспомнил, как он спас мне жизнь, как бегал просить за меня Князей, как пытался помочь мне уйти от наказания, рискуя даже тем, что его план может сорваться. Я здесь целый и невредимый только благодаря Курде Смульту.
Я хотел было встать и вступиться за Курду, попросить Князей придумать другое, менее жестокое наказание. Но тут в памяти моей всплыли лица Гэвнера и Арры, и я вдруг подумал о том, что бы он сделал с мистером Джутингом, Себой и остальными, если бы они встали у него на пути. Он бы убил любого, если бы потребовалось. Это не доставило бы ему удовольствия, но он сделал бы это, ни минуты не колеблясь. Он бы сделал все, что посчитал необходимым, как настоящий вампир.
Снова сев на свое место, я печально покачал головой и решил промолчать. Это было слишком серьезно. Не мне решать. Курда сам вырыл себе могилу. И теперь должен набраться храбрости и лечь в нее. Мне было неприятно, что я не вступился за него, но я бы чувствовал то же самое, даже если бы вступился.
Когда стало понятно, что никто не собирается оспаривать решение Князей, Парис подал знак стражникам. Они окружили Курду и раздели донага. Когда они раздевали его, Курда молча смотрел вверх на купол Зала.
Потом Парис обмакнул пальцы в змеиную кровь, сосуд с которой достали из-за его трона, и провел ими по голой груди Курды. То же самое сделали Мика и Лук. На груди у Курды остались три уродливые отметины — знак того, что он предатель или просто не достоин быть вампиром.
После этого стражники повели его прочь. Никто в Зале не издал ни звука. Он шел, низко склонив голову, но я заметил, что по щекам у него текут слезы. Ему было одиноко и страшно. Мне очень хотелось утешить его, но было поздно. Пусть уж лучше поскорее выйдет из Тронного зала.
На этот раз, когда он проходил мимо вампиров, никто не освистывал его и не пытался ударить. Ему пришлось задержаться ненадолго у выхода — стражники просили собравшихся в дверях вампиров дать им пройти. А потом его повели по туннелям к Залу смерти, посадили в клетку, завязали глаза, подняли над кольями под самый потолок и жестоко расправились с ним. Так погиб предатель…