— Состояние «Алеф», — отрывисто сказал Эдгар Гэллемару. — Вызывай персонал…
Через каких-то полчаса в офисе стало людно. Понятно, что все присутствующие были Иными. И понятно — Темными.
А я по-прежнему ничего не понимал.
Когда Антон вернулся в шестьсот двенадцатый номер, Илья сидел в кресле и массировал виски, а Гарик нервно ходил по ковру — от окна до дивана. Толик с Тигренком присели на диван, а в дверном проеме спальни маячил Медведь.
— …меня засек, между прочим, — мрачно говорил Медведь. — Не помогло твое «облако».
— А эстонец?
— Эстонец как раз не засек. И Шагрон, понятно, тоже. А этот — почти сразу.
— Ерунда получается, братцы. Не может же он быть сильнее эстонца? — сказал Гарик.
— А почему, собственно, не может? — поинтересовался Илья, не поднимая головы. — Еще пару часов назад мне казалось, что я знаю всех четверых Темных Москвы, с которыми в одиночку не совладаю. Теперь я уже ни в чем не уверен.
Антон привалился к холодильнику; вопрос, готовый сорваться с языка, до поры до времени завис. Разговор вышел интереснее, чем показалось Антону с самого начала.
Впрочем, его опередила Тигренок:
— Илья! Не желаешь ли ты объясниться? Касательно артефакта.
Илья порывисто встал. Начал:
— Если кратко, то из схрона Инквизиции в Берне увели Коготь Фафнира. Два… — Он взглянул на часы. — Впрочем, уже три часа назад. Швейцарское отделение в панике. Инквизиция мечет громы и молнии, но пока официального коммюнике не распространяла. Подробности неизвестны, известно только, что Коготь находится на сезонном пике силы. В Темной фазе, понятно. Несложные выкладки показывают, что освобождение хотя бы части силы, аккумулированной Когтем, на территории Центральной России чревато мощными выбросами, вплоть до локального прорыва инферно. Вот такие вот дела…
— А Завулона нет в Москве… — протянул Толик со значением.
— То есть за этим стоят Темные?
— Ну, не мы же. — Илья передернул плечами, словно внезапно озяб.
— Игнатьич в курсе?
— Конечно. Он мне и сообщил. Велел не нервничать, но работать и работать… Илья снова сел.
— Не знаю, что и думать, — сказал он жестко и одновременно беспомощно. — Если честно, когда я узнал о Кольце Шааба, убившем Светлого, я заподозрил, что Коготь уже тут. Ну незачем ставить Кольцо такой чудовищной мощи — расточительство это, сплошное ненужное расточительство. Защитить Коготь — это я еще понял бы, а паршивые баксы — это просто идиотизм…
— Темный не бросил бы Коготь в номере без присмотра, — вставил Гарик.
— Ни за что. Это глупо.
— Глупо, — согласился Илья. — Но надо же было проверить.