Потом был пляж — и надо же было так случиться, что мальчишечьи отряды сегодня отправились на какую-то дурацкую экскурсию! Мне даже море стало не в радость. Но в какой-то момент я посмотрела на Наташку, поймала ее печальный взгляд, и оценила комизм ситуации. Не я одна была дура, нас было две. Девочка, скучающая по своему мальчику, и едва ли доходящая в своих фантазиях хотя бы до поцелуев, и я, вытворявшая ночью такое, что даже в порнушном закоулке Горбушки не найдешь… Крайности сходятся, одним словом.
— Скучаешь? — тихонько спросила я. Наташка на миг будто ощетинилась, возмущенно глянула на меня… и вдруг вздохнула:
— Ага… Вы тоже скучаете?
Я молча кивнула. Девочка чуть поколебалась, и спросила:
— А вы до утра с ним были?
Врать я не стала, тем более, что рядом никого больше не было. Только спросила:
— Следила?
— Мне ночью страшно было, — тихо сказала девочка. — Я проснулась, мне такая гадость снилась… я к вам пошла, а вас не было в комнате.
— До утра, — призналась я. — Он мне очень нравится, Наташка.
— Любовью занимались? — деловым тоном спросила девочка. Я погрозила ей пальцем:
— Наташа!
Она ничуть не смутилась. Наоборот, понижая голос сообщила, будто закадычной подружке:
— А у меня с моим ничего не выходит. Я ему сказала, что если полезет целоваться, я ему в глаз дам. Он и говорит: «Больно надо!» Почему мальчишки такие глупые?
— Поцелует, — пообещала я. И мысленно добавила: «Постараюсь».
В самом деле, чего уж может быть проще? Завтра я обрету свои способности, и рыжий веснушчатый паренек будет ходить за Наташей, глядя честными влюбленными глазами. Почему бы не порадовать своего лучшего донора?
— А что тебе снилось? — спросила я.
— Гадость, — коротко ответила девочка. — Я уже не помню, правда. Но что-то гадкое-гадкое!
— Про твоего младшего брата? — спросила я.
Наташка наморщила лоб. Потом ответила:
— Не помню… А откуда вы знаете, что у меня есть братишка?
Загадочно улыбнувшись я вытянулась на песке. Все в порядке. Сон был выпит дочиста.
Вечером я не выдержала.
Просто поняла — больше не могу. Отыскала Галину и попросила присмотреть за моими девчонками пару часов.
Странный у нее был взгляд. Нет, не обиженный, хотя она явно все поняла, а виды на Игоря имела сама. И не злой. Скорее, печальный, как у несправедливо наказанной собаки.
— Конечно, Алиса, — сказала она.
Беда с так называемыми «хорошими людьми». Им плюй в лицо, переходи дорогу, топчи ногами — а они терпят.
Хотя, конечно же, это очень удобно.
Я двинулась к домику четвертого отряда. По пути спугнула из кустов двух мелких мальчишек, коптивших осколки стекол на костерке из пластиковых одноразовых стаканчиков. Впрочем, спугнула — это громко сказано. Пацаны насупились, напряглись, но занятия не прекратили.