Он ни разу ни словом не обмолвился о поступке Джейкобса. Только когда Давина заговорила о нем, он сказал:
— Он очень горевал. Горе и боль иногда заставляют человека совершать глупые поступки. Если бы он поговорил со мной о Дэниеле, я бы знал, что он так и не простил меня. Но он очень редко упоминал имя внука.
Могла бы она быть такой понимающей и такой чуткой? Вряд л и… Ведь Джейкобсу едва не удалось то, что он задумал убить Маршалла.
— Гэрроу должен быть наказан уже зато, что отдал приказ отправить тебя в Черный замок, — заявила Давина.
— Полагаю, его судьба решена, — ответил Маршалл. — Китайцы позаботятся о том, чтобы Гэрроу получил сполна за свои преступления.
— Как ты можешь так говорить? Ты был у них в плену. Ты знаешь, что они с ним сделают.
Маршалл отвернулся, глядя куда-то в пространство, словно видел прошлое.
— Да, знаю. Но я также знаю, что если человек делает свой выбор, он должен быть готов принять последствия того, что он делает.
— Ты говоришь, как настоящий дипломат, — сказала Тереза с улыбкой. — И как мудрый человек.
— Я сомневаюсь, что Гэрроу предполагал, что его выдадут китайцам. Вряд ли он заглядывал так далеко вперед.
— Так кто же виноват? — спросила Тереза. — Англичане, которые верят, что рабство ужасно? Или Гэрроу, который был таким жадным и при этом слишком ограниченным, чтобы предвидеть последствия своих действий?
— Виноват Гэрроу, — сказала Давина. — Он продавал живых людей, будто это были вещи. — Она вздохнула. — Ну мы и семейка. У меня репутация распутницы, у Маршалла — что он сумасшедший, а Гэрроу из нас — самый ужасный.
— Ты забыла про меня, — сказала Тереза.
Давина лукаво взглянула на тетю.
— Я думаю, что ты самая неожиданная и удивительная из нас. Ты рассказала нам историю о том, как удалось уличить Гэрроу в его преступлениях, но я уверена, что в этой истории есть много такого, о чем мы никогда не узнаем.
Тереза лишь загадочно улыбнулась.