Как она и предполагала, Тереза подняла руку, чтобы предупредить дальнейшие объяснения.
— Женщины просто застелят кровать, моя дорогая. Они не собираются разбрасывать по всей комнате внутренности в качестве жертвоприношения.
Этой комнате не помешало бы небольшое очищение, подумала Давина, но воздержалась от комментариев. Однако когда она увидела брачное ложе, трудно было удержаться от возгласа удивления.
Кровать оказалась высокой и широкой. Четыре столбика красного дерева по ее углам были украшены резными цветами и листьями более светлого дерева. Бюро, туалетный столик и столику кровати тоже были красного дерева и так отполированы, что в них отражался свет ламп. Стены были обиты ярко-красным китайским шелком, расшитым зелеными виноградными лозами и ярко-белыми хризантемами.
Как можно спать в такой спальне?
— Я ни за что не смогу даже сомкнуть глаз, — тихо шепнула Давина на ухо тете. — Такая пестрота!
Тереза оглядела комнату с видом человека, всегда находящего в любой ситуации самое лучшее.
— Ты же знаешь, что Маршалл дипломат. Очень образованный человек. Я слышала, что он свободно говорит на шести языках. — Она глубоко вдохнула. — Понятно, что его вкусы несколько отличаются от вкусов шотландцев. Тебе решать, Давина, примешь ли ты это своеобразие или распорядишься, чтобы все переделали по твоему вкусу.
Тереза хлопнула в ладоши, словно желая покончить с особенно трудной проблемой, и с решительной улыбкой обратилась к женщинам:
— Вы уже почти закончили? Мы должны подготовить невесту, а потом дать ей несколько минут, чтобы она могла собраться с мыслями и успокоиться, не так ли, леди?
Без излишней суеты женщины сняли с Давины платье и облачили ее в кружевную сорочку, мало отличавшуюся от свадебного платья. С той разницей, что не было корсета, а под сорочкой не было вообще ничего. Не было ни подвязок, ни тонких чулок, связанных для нее монахинями монастыря на юге Франции. Под пенно-белым слоем кружев Давина была совершенно голой и чувствовала себя жертвенным ягненком.
Неужели в Шотландии когда-то приносили в жертву женщин? Давина поняла, что ничего об этом не знает. Она вообще ничего не могла вспомнить. Ни одного латинского заклинания. Не могла мысленно представить себе карту империи. А какое у нее второе имя? Кажется, такое же, как у тети. Тетя…
Господи, она не может вспомнить, как зовут ее тетю.
И почему здесь так холодно? Эмброуз славился своим теплом и уютом, но в этой комнате было холодно, как в каком-нибудь подвале. Может быть, именно такой холод ей придется терпеть, когда наступит зима?