Эванджелина попробовала отодвинуться, но герцог прижал ее к кровати.
– Укройте меня, – попросила она. – Я не могу бороться с вами.
– Если станешь бороться, будешь дурой. Скоро я тебя укрою. Но сначала мне надо убедиться, что ты не изувечена.
Этот Ричард не имел ничего общего с мужчиной, который был ее любовником, и с тем человеком, который срывал на ней свой гнев. Казалось, она ему совершенно безразлична. Эванджелина отвернулась, закрыла глаза и ощутила легкое прикосновение к ребрам.
– Ты была права. Ребра целы. Можешь считать себя счастливицей. Нет, не двигайся. Хотя ничего серьезного, но досталось тебе сильно. Лежи смирно. Я испытаю на тебе кое-какие мази миссис Нидл.
Эванджелина лежала обнаженная и думала о том, что будет с ней, с отцом, с Эдмундом… Когда герцог вернулся, его лицо было спокойным, а руки твердыми.
– Лежи смирно, – бросил он.
Мужские пальцы начали нежно втирать мазь в самые страшные из ее царапин. Потом Ричард заметил, что у него снова задрожали руки. Он посмотрел на ее повернутое в сторону лицо.
Почувствовав его взгляд, Эванджелина подняла глаза. На ее губах появилась горькая беспомощная улыбка.
– У меня и в мыслях не было причинять вам вред. Никогда. Но сейчас слишком поздно. Вы должны защитить себя и Эдмунда.
– Говорить будешь потом. А сейчас помалкивай. – Ричард перевернул ее на живот. На спине, бедрах и голенях тоже хватало ссадин. Он выругался. Пока пальцы герцога втирали мазь в кровоподтеки, Эванджелина не двигалась. Она слышала его тяжелое дыхание.
Ричард представлял себе, как она пробиралась обратно в Чесли. Ее жизнь висела на волоске. Нельзя было не восхититься силой ее воли. Если бы Дрю в чем-то и заподозрил ее, то после устроенного Эванджелинои представления убедился бы в ее невиновности. Несомненно, он решил, что перед ним глупая и довольно легкомысленная женщина.
– Ну вот и все, – наконец сказал герцог, помог ей повернуться на спину и укрыл одеялом.
Затем он приставил к кровати стул, сел рядом, сложил пальцы домиком и начал задумчиво постукивать ими друг о друга. Наконец бесстрастно произнес:
– Мадемуазель, теперь многое проясняется. Ваш неожиданный приезд в Чесли, ваше положение бедной родственницы и отчаянное нежелание покидать замок. Даже ваше мнимое вдовство. Если бы вы прибыли в качестве невинной юной леди, этикет требовал бы, чтобы я обеспечил вас по крайней мере компаньонкой, иначе вы не смогли бы оставаться здесь. – Он немного помолчал, вспомнил, как горевала Эванджелина по мертвой старой женщине, и нахмурился. – Я уверен, что ты не виновата в убийстве миссис Нидл. Эта история чуть не прикончила тебя. Но ты знаешь, кто убил ее, правда, Эванджелина? Если бы я не взял это дело в свои руки и не привез сюда сыщика с Боу-стрит, ты продолжала бы шпионить до сих пор.