Тем временем герцог не сводил глаз со своего старинного приятеля Джона Эджертона, смотревшего на Эванджелину, как орел на беспомощную полевую мышь. Что было между ними? Какие отношения связывали его с семнадцатилетней девушкой, которой было еще далеко до взрослой женщины? Или так орел смотрит на орлицу? Герцог не понимал взглядов, которые Эджертон бросал на Эванджелину, но этого было достаточно, чтобы разозлиться.
– Мальчик мой, что с тобой творится? – негромко спросила леди Пемберли. – Ты словно язык проглотил, а лицо у тебя такое, словно ты борешься с гневом и раздражением. Ах, вот оно что! Ты проиграл пари. И как я раньше не догадалась? Бьюсь об заклад, пари было из-за двуногой кобылки!
Герцог рассмеялся. Да нет, какое там пари… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какую роль Эджертон сыграл в жизни Эванджелины. Он ответил леди Пемберли:
– Дорогая тетушка, я искренне сомневаюсь, что в королевстве есть мужчина, который мог бы заключить со мной такое пари. – Он покосился на Эванджелину, на мгновение отошедшую к камину и уставившуюся в огонь. – Или женщина.
– Очко в его пользу, мэм! – засмеялся лорд Петтигрю. – Что касается меня, то я такого пари не заключил бы. Правда, Джон?
– Недавно я слышал, что герцог уступил женщину, которая ему нравилась, одному из своих друзей, а именно Филиппу Мерсеро. Ричард, это верно?
– Да, – сказал герцог. – Так и было. Никто не любит лишаться того, что ему нравится, но это было к лучшему.
Эванджелина услышала эти слова, хотя не слышала никого другого. Все, что говорил герцог, само собой откладывалось в ее мозгу. Неужели нашлась дама, которая смогла его отвергнуть?
– Нет, – ненароком сказала она вслух, обратив на себя всеобщее внимание. – Это невозможно. Я не верю этому. – Поняв, что случилось, она нервно рассмеялась и добавила:
– Боюсь, вы чересчур тщеславны, милорд.
На эту последнюю оговорку можно было не обращать внимания. Выходит, она действительно убеждена в его неотразимости? Герцог тут же воспрянул духом.
– Нет, Эванджелина. Я действительно лишился ее. Это вы, а не я, утверждали, что такое невозможно.
Она всплеснула руками, забыв про бокал и расплескав его содержимое.
– Я ужасно проголодалась! Скоро ли обед?
– Перестань, Ричард, – сказала леди Пемберли. – Ты только притворяешься, что у тебя разбито сердце. Ничто не может быть дальше от правды. На самом деле пострадала только твоя гордость. Ты не хуже меня знаешь, что Сабрина Эверсли сделала именно то, что должна была сделать. И Филипп тоже.
– Я тоже так думаю, – ответил герцог и добавил, глядя на Эванджелину: