Райка молчала, но в ее глазах загорелся огонь. А я продолжала:
– Еще, насколько мне помнится, вы считали, что мой бывший муж зря выплачивает алименты на нашего сына, когда, к несчастью моего бывшего, вы с ним познакомились. Ему как, следовало их на вас тратить?
– О чем это она? – спросил ошеломленный Стрельцов. – Рая, что происходит? Марина Сергеевна, что вы такое говорите?
Я не успела ничего ответить. Раиса показала свое истинное лицо или свою вторую суть? Ее лицо исказилось, и она, по всей вероятности, решила броситься на меня, но ей пришлось притормозить. Саша дал летящей на меня тете Рае подножку, и она грохнулась на великолепный паркет. Проехав на животе, уткнулась носом в мою туфлю. Я не стала ждать, пока Райка поднимется, – уперлась носком туфли в ее лоб и отшвырнула Раису Валерьевну подальше от себя. Райка дико взвыла, на губах появилась пена; она принялась колотить кулаками по полу. Потом завыла еще громче, изрыгая проклятия. Дерущиеся у пивного ларька мужики могли бы у нее многому научиться.
Стрельцов бросился ей на выручку, но то ли Райка уже ничего не соображала, то ли обозлилась уже и на него – в общем, она впилась зубами ему в руку. Теперь взвыл Стрельцов, а Белоусова никак не желала разжимать челюсти. Или их у нее свело, как у бультерьера? Олег Вениаминович орал, чтобы мы с Сашей помогли отцепить от него эту сумасшедшую. Мы переглянулись и решили прийти на помощь.
Но Райка по-прежнему не хотела его отпускать. Я тянула ее за плечи, стараясь оторвать, Саша взялся за ноги, Олег Вениаминович дубасил свободной рукой по голове. Но у нас троих все равно ничего не получалось. Стрельцову было очень больно, я видела, как исказилось его лицо; с губ Райки стекала кровь и капала на паркет. Если в первые минуты Олег Вениаминович еще как-то пытался церемониться с Белоусовой, то теперь ему это надоело – и он с размаху врезал ей свободным кулаком в нос. Челюсти разжались, из носа хлынула кровь; Райка отвалилась и потеряла сознание.
Стрельцов выразился непечатно, но до Белоусовой ему все равно было далеко. Я велела Саше принести аптечку, и подросток исчез, чтобы через минуту вернуться с небольшим, застегнутым на «молнию» чемоданчиком. Я принялась обрабатывать руку Олега Вениаминовича, памятуя рассказы Анны Николаевны Ваучской о том, что человеческий укус может оказаться пострашнее змеиного. Бывали случаи, когда приходилось ампутировать конечности. А в Райке яду должно быть более чем достаточно.
Райка начала приходить в чувство.
– Что с ней будем делать? – спросил явно повеселевший Саша, на лице которого не осталось и следа слез. Он показал на Белоусову носком тапка: большего она не заслуживала.